Твоё дело

— У меня есть бумажка от Аристарха, в соответствии с которой я могу тебе колено прострелить. Доходчиво?

Воцарилась тишина. Владимир попросил у Марата разрешения продолжить — тот согласился.

— Короче, теперь слушайте меня. Если кто не помнит, то я Суровых Владимир Викторович, — он сказал скорее «Викторыч». — Я был главой службы безопасности Ордена города Казани. Теперь я шеф команды инцидента и заменяю снабженца. Моя первая задача — найти тех, кто это сделал и придушить своими руками. Моя вторая задача — сделать так, чтобы все, кто здесь сидит, не переехал на пару метров под землю. Думаю, мои задачи соответствуют вашим целям.

Он воткнул руки в бока и вздохнул.

— Если кто-то хочет себя пожалеть и сказать, что вне Ордена с ним бы такого не было, может вспомнить про маньяков. Такое может случиться с каждым. К счастью, тебя защищают не обычные менты, у которых по десять-двадцать дел на одного следака, а профессионалы. Вопросы есть?

В этот раз вопросов ни у кого не возникло. Челюсть Владимира, выдвинутая вперёд, сигнализировала о том, что разговор пройдёт не на самых вежливых и спокойных тонах. Потом он затянул длинную речь о том, как правильно жить дальше: присылать свою локацию безопасникам, по возможности не оставаться дома в одиночестве и так далее.

Марат мысленно уже был в гостях у Рината — он договорился с ребятами посидеть, выпить пива, поиграть в FIFA на приставке. После разговора с Аристархом этого хотелось как никогда — слишком много навалилось на плечи.

10

Снова квартира Рината, тихий майский вечер. Четверо парней сидят на кухне. Стол поделён на две части. С запада наступают стеклянные войска алкогольного пива — полный «Хугарден» и полупустой «Хайнекен» с пятью-шестью бутылками в тылу. На востоке высились серо-белые бастионы «Балтики 0».

— Как теперь называется ваша группа? — спросил Марат у Вадима.

— «Анальные браконьеры», — отвечал тот, настраивая гитару.

— А раньше как назывались?

— «Карающий камаз».

— Сильный ребрендинг, — Марат покачал головой. — Хороших вам туров и здоровых деток.

Это была их дежурная шутка с Вадимом. Тот возился с гитарой, свесив голову с короткими светлыми волосами. Он поправлял то колки, то сползающие с носа очки. На лице у Вадима росла жидкая бородка, которую он никогда не убирал — и из-за этого был похож на какого-нибудь популяризатора науки из «ютуба».

Второй член гипотетической группы, Лёха, был противоположностью Вадима. Он был очень крупным и крепким, сто тридцать килограмм тихой былинной мощи. Растительности на лице или очков он не носил, стригся под «ноль-пять» и смотрел исподлобья. Но все друзья знали, что большую часть времени Лёха очень добрый и спокойный человек. Он ни на чём не играл и ничего не пел, просто сидел рядом, качал головой и иногда рассказывал истории про армию. А в гипотетическую группу его взяли за то, что он вытаскивал Вадима из разных историй.

Марата с ними познакомил Ринат. Он начал собираться с ними то на шашлыки, то на кальян, то 121просто посидеть дома и влился в компанию. Марат привык держаться за них и быть полезными. Так было проще затыкать дыру в душе и ощущение одиночества. Вроде не такой ты и трудоголик-социопат, вот же, есть друзья. И с ними как-то проще, чем с Лизой.

Вадим наконец-то услышал от струн что-то, что его устроило, прокашлялся и начал петь:

Я вырос в Алтайском крае

Немцы, казахи, татары

Я слышал, как ветер играет

В антеннах военных радаров

Эту песню он никогда не пел дальше первого припева. Допев про свиней, которых не стоит бояться, он брякнул по струнам.

— Что следующим играть? «Сектор газа» опять или у кого-нибудь прорезался вкус?

— Давай «Пора домой», не выпендривайся, — предложил Ринат.

— Эх вы, закостеневшие. Хоть бы раз «Туалет» или «Истребителей вампиров» заказали.

Он снова настроился и запел:

Вечером на нас находит грусть

Порой, порой

Сердце ноет, сердце просится

Домой, домой

В этот раз Вадима поддержали все: слова этой песни сложнее забыть, чем запомнить. Марату наконец-то было спокойно. Можно было отвлечься от того, что кто-то планомерно убивает коллег.

— Давайте ещё песню и курить, господа, — попросил Вадим.

— Давай «линкинов», — предложил Ренат.

— А давай, чо бы нет. «Намб»?

— Конечно.

Первый куплет и припев знали все. Камон, это же «Линкин Парк», все записывали его на болванки, курили под него первые «сиги», переживали из-за первых ссор с родителями. Второй куплет знал только Вадим, исполнив его под тихие аккорды гитары, очень интимно и чувственно.

— Всё, второй Сид Вишес вас покидает, псы, — провозгласил Вадим и на пару с Ринатом вышел на балкон.

На кухне остались только Лёха и Марат. Лёха задумчиво смотрел в стол и потягивал кальян. С минуту раздавалось только «буль-буль» от колбы и приглушенные вопли Вадима с балкона.

— Я не хочу сказать, что обычно ты прям болтаешь без умолку, — начал Марат, — но сегодня прям тихий. Давай выкладывай.