Твоё слово

Я скривилась. Почему-то говорить мне не захотелось. Обычно я не стесняюсь говорить обо всем, что в голову взбредет, но сейчас мне почему-то не хотелось, чтобы он связал наш только прошедший разговор и мои мысли о Раше. Он наверняка подумает, что это как-то связано, а это не так. Надумает себе всякой ерунды, побежит рассказать своему муженьку, потом они вместе побегут рассказывать Еве, потом… В общем, глупость — но я почему-то не хотела, чтобы Раш вдруг услышал, будто я о нем что-то не то подумала. Это рождало внутри какой-то незнакомы и неприятный зуд.

— О тебе подумала! — рявкнула я на Бора, — сейчас как поцелую!

* * *

— Энри, у тебя все в порядке? — в очередной раз спросил Раш, в общем-то, понимая, что бесполезно сотрясает воздух, и ответа, который хотел бы получить — развернутого и обстоятельного — не получит. Энри не понимал, что значит — не в порядке. Он всю жизнь прожил в теплице, не понимая, что он — цветочек в тепле. Одинокий принц, не знающий, что такое одиночество. Он не знал, что значит «все хорошо» и не знал, как это «все не хорошо». Но Арши видел, что все, как минимум, не как обычно.

Подросток был неспокоен, что вообще не вписывалось в его характер. Он как будто куда-то торопился, хотя уж ему-то торопиться было однозначно некуда. Он читал запоем, боясь прерваться, начинал капризничать и раздражаться, когда его отрывали. Что-то искал, но сам не знал — что. На прямой вопрос смотрел озадаченно и пожимал плечами, косил взглядом в сторону стола с книгами и тетрадями и тоскливо вздыхал.

Арши знал список всей литературы, которая прошла через его внучатого племянника, и мог с уверенностью сказать — нет никакой системы. Он читал все, что дают, даже не выбирая. Мужчина внимательно посмотрел на мальчика и улыбнулся.

— Можешь заняться своими делами, я не буду отвлекать. Посижу еще немного и пойду, — Энри тут же оживился, подбежал, обнял благодарно и кинулся к книгам, зарываясь в них моментально и основательно, буквально забывая, что в комнате еще кто-то есть.

— Спасибо, дядя, — только и кинул он напоследок, по сути, прощаясь на сегодня.

— Не за что…

Что с ним происходит? Физически — точно ничего. Может дело в том, что он сходит с ума в этом нелепом заточении? Возможно же такое? Арши не видел других причин  странного поведения.

Он допил свой чай, подошел к парнишке, поцеловал его в макушку и вышел, тихо закрывая за собой дверь. 

Арши сидел тихонько в тени деревьев во внутреннем дворцовом саду. Была ночь, свет магических огоньков не касался его убежища. Дул прохладный ветерок и вокруг было тихо. Только шелест листвы, стрекот насекомых и отдаленно-приглушенные голоса, почти не слышные тут. Мужчина облокотился о ствол дерева и тяжело выдохнул.

Все было готово для похищения Энри, но… Но Арши малодушно, как и его венценосный племянник, ждал, что решение примут за него. Осознавать это было неприятно настолько, что мужчина не мог удержать лицо и то и дело кривился. Похитить мальчика — значило полностью поменять свою жизнь, и не только свою. Потому что были еще близкие ему существа, которые не оставили бы его и те, кого не смог бы оставить он сам. А еще совсем не хотелось ранить Ярма — дурного родителя, да, но и любимого племянника. Хотелось, чтобы он сам дал отмашку — забирай! Это было бы легче. Гораздо легче. Без гложущего от одних только мыслей чувства вины.

Поэтому сегодня мужчина снова пошел к императору. Снова присел ему на уши. Снова его облаяли и выгнали. И Арши понимал, что это не в последний раз. Окончательно принять решение и действовать он пока просто не мог. Это требовало решимости, которой у него, кажется, просто не было. Энри ему дорог, очень сильно дорог. Безумно дорог. И промедление и нерешительность заставлялм его чувствовать себя ничтожеством, не способном позаботиться о благополучии дорогого ребенка.

Но Ярм дорог ему уж точно не меньше. Кажется еще не так давно он златоглазым вихрастым мальчишкой прятался от дяди в портьерах, дулся на отца и подшучивал над учителями. Арши следил за его успехами, подсказывал, направлял, поддерживал на протяжении сотен лет. И предавать его совсем не хотелось. Это было так дико и противоестественно.

Аррирашш не мог пока сделать выбор. Он упрекал в этом Ярма, но сам, по сути, ушел от него не очень далеко…

Мужчина опять поморщился. Хотелось отдохнуть от этих мыслей. Неожиданно начал задаваться рассвет.

Сегодня он не пойдет к Шуре, хотя увидеть ее хотелось. Просто сегодня больше, чем в уютной утренней тишине посидеть с ней, хотелось побыть одному, и чтобы никто не трогал, и чтобы не перед кем не чувствовать себя недостаточно заботливым и внимательным.

Глава 17. Влюбленные. Раздражение и Вопросы