Твою беду руками разведу

— Да ну… пустяки, — отмахнулся он. — Жизнь дала трещину, и на этом фоне джемпер меня совершенно не волнует… — Он посмотрел на Лерин нос и спросил: — Вы-то как? В порядке?

— В порядке, — кивнула она.

— Ну… тогда я, пожалуй, пойду?

— Конечно, идите. Извините, что все так нескладно получилось.

— Не вам передо мной извиняться, — усмехнулся Рафаэль. — Это же я балаган устроил.

Лера согласно кивнула головой, и ее гость, некрасиво сгорбившись, пошел одеваться в коридор.

— Рафаэль, вы можете сейчас говорить? — спросила Лера, набрав номер, который был записан на затертом по сгибам чеке обувного магазина.

— Могу, — ответил он. — Это вы, Лера?

— Я.

— Как ваш нос? Не болит?

— Нормально. Не болит. Я не из-за носа звоню… Понимаете, я посмотрела фильм «Пусть говорят»…

— Да ну? — рассмеялся Рафаэль. — Где же вы его достали? Мне кажется, моя мамуля готова душу заложить за него! Шучу, конечно…

— Скачала через Интернет.

— Ну и как?

— Хороший фильм. Красивая мелодрама о любви. В главной роли испанский певец Рафаэль Мартос Санчес. Я раньше никогда не слышала его песен.

— Понравились?

— Скорее да, чем нет. Только… — замялась Лера.

— Что? Наверное, я не слишком похож на этого Санчеса, — догадался Рафаэль.

— Пожалуй, да. Он очень миловидный молодой человек…

— А я, значит, немиловидный? — Рафаэль расхохотался во весь голос.

— Зря смеетесь, — смутилась Лера. — У вас очень мужественная внешность, что, по-моему, вовсе не плохо… Но я не об этом хотела сказать…

— А о чем?

— О том, что кинематографического Рафаэля не смогла полюбить девушка Бланка, в которую он влюбился. Бланка любила другого.

— И что?

— Я подумала, что, может быть, ваша мама, назвав вас в честь героя этого фильма, как бы задала некую программу…

— То есть…

— Ну… то есть… ваша Лилечка…

— Вы хотите сказать, что Лиля переметнулась к вашему Андрею, потому что меня зовут Рафаэлем?

— Да… Я почему-то так подумала… — пролепетала Лера, которая уже десять раз пожалела, что позвонила. И чего, в самом деле, потянуло говорить глупости?

— Ерунда! Я же говорил, что мы прожили с ней вместе целых четырнадцать лет. Мне всегда казалось, что она вышла за меня по любви. И если бы не ваш Андрей, который случайно ей где-то встретился… Кстати, вы не знаете, где они познакомились?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. А что, ваш Андрей после… ну… нашей драки и вашего разбитого носа… не звонил?

— Звонил несколько раз. Именно про нос и спрашивал.

— А вы?

— А что я… — усмехнулась Лера. — Если нос в норме, так что же я еще могла сказать?

— Ну… могли бы как раз прикинуться сильно больной, — смущенно произнес Рафаэль. — Может быть, он пришел бы вас… полечить, а там… глядишь, и все наладилось бы. Я тоже, как вы догадываетесь, оказался бы в выигрыше.

— Он предлагал что-то в таком роде…

— А вы?

— А я пока держусь гордо и независимо.

— Ну… вообще-то… это правильно. Сами же видели, как независимость здорово действует.

— Да, пожалуй… — не могла не согласиться Лера. — А как ваша Лиля?

— Никак, — огорченно ответил мужчина. — С тех пор не разговаривает со мной. Где-то болтается вечерами. Кошмар, в общем…

— Я же говорю, что вам надо сломать программу, заданную мамой… — опять начала Лера.

— И как вы это представляете? — спросил Рафаэль, и она по голосу догадалась, что он уже улыбается.

— Вот вы напрасно смеетесь! Отнеситесь к моим словам серьезно! Вы должны сделать нечто нетрадиционное, то, чего Лиля никак от вас не может ожидать.

— Она и так совершенно сошла с катушек от вашего появления у нас дома, но меня обратно все равно не полюбила.

— Может быть, ей нужно время? — предположила Лера.

— Все может быть… — с легким смешком отозвался Рафаэль.

Целую неделю после этого разговора Лера о своем новом знакомом не вспоминала даже в качестве конечного звена цепочки: Андрей — Лиля — Рафаэль. Она продолжала постоянно думать об одном лишь Андрее и о том, не переборщила ли, случаем, с независимостью. И зачем было врать, если она целиком и полностью зависит исключительно от него? Лера решила, что, как только Андрей еще раз позвонит, чтобы справиться о ее носе, она уже не станет валять дурака, а в лоб заявит, что не может без него жить. Но Андрей почему-то больше не звонил. Зато часов в десять вечера к ней домой натуральным незваным татарином явился… Рафаэль.

— Одним словом, я… решил сломать… программу, — заявил он, стоя на пороге Лериной квартиры и нервно потирая подбородок.

— То есть… вы… пришли мне об этом сказать? — удивилась Лера.

— Нет… то есть да… То есть… я прошу у вас политического убежища на одну… ночь. Всего на одну.

— На ночь?!

Рафаэль смущенно пожал плечами и сказал:

— Это не то, что вы подумали.

— А что я подумала? — спросила Лера, в мозгу которой еще четко не сформулировалось ни одной думы.