Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 2

Но вскоре Комбата разбудил офицер Комендатуры, присланный Комендантом, и попросивший пройти вместе с ним на узел связи.

* * *

Ночь обещала быть светлой. Редкие тучки и почти полная луна не позволяли тьме поглотить все вокруг. С наступлением темноты, большая часть бойцов ОМОН и солдат заняли свои места в неглубоких окопах отрытых вокруг бетонной коробки блокпоста. Те, кому подошла очередь, расположились внутри укрытия для отдыха. Это днем, при солнечном свете бетонные плиты воспринимаются как укрытие. Ночью, когда в бойницах ничего не видно, кроме всепоглощающей тьмы, комната из плит кажется ловушкой, вызывая приступ клаустрофобии.

Карпушин Сергей устраивался поудобнее, готовясь коротать ночь в окопе. Пришедшая весна, высушила окопы и обнажила кучи мусора, заботливо укрытые до этого, от нескромных взглядов, снегом. В окопе ночью гораздо спокойнее, чем в блиндаже на блокпосту. Это только экипажи БТР, находящиеся здесь безвылазно месяцами, сохранили привычку спокойно спать по ночам, отгородившись от невзгод этого несовершенного мира за железными люками своих бронированных машин. Все остальные предпочитали отдыхать днём, посвящая ночи философским размышлениям и мыслями о Вечном и Высоком.

У каждого на блок посту был свой окоп. Он передавался при смене своему товарищу в целости и сохранности, а главное в чистоте. Окоп оставленный без присмотра, очень быстро превращался в общественный туалет, и переставал быть оборонительным сооружением.

Несмотря на грозные, предупреждающие надписи о минировании, прилегающей к посту территории, наличие мин было фикцией. Мин просто не было на складах группировки внутренних войск. Сигнальные мины, устанавливаемые на подступах к блокпостам, очень скоро снимались, неутомимой детворой, считающей это настоящим подвигом, достойным будущих мужчин, или затаптывались скотом, которые местные пастухи, с завидным постоянством, гнали на «минные поля». Так что мины вокруг блокпостов, установленные коровами и самими защитниками, жизни не угрожали, чего нельзя сказать о настроении пострадавшего.

В обед на блокпост приезжал начальник штаба батальона, с очередной страшилкой о неуловимых боевиках. Сергея и его друзей, на восьмом месяце командировки предупреждение типа «злой чечен ползёт на берег, точит свой кинжал», уже не пугали. Чеченцы, нормальные люди. К солдатам относятся с пониманием, как к людям подневольным, и не виноватым во всём бардаке, который здесь происходит. К солдатам батальона они часто обращаются, как к своим, сразу выделяя их из бойцов, проезжающих по дороге на технике через Аргун, и, обычно одетых, как оборванцы, которые решили прикинуться «крутыми парнями».

Хотя нет худа, без добра. Омоновцы, встревоженные сообщением вели сегодня тише обычного, не проявляя стремления «пристрелять оружие» или пострелять по бутылкам в направлении заброшенного завода.

К прибытию же на пост фельдшера они, вообще отнеслись, как к плохой примете.

Настораживало только то обстоятельство, что пастух Умар, сегодня, вопреки обыкновению, погнал своё стадо другой дорогой далеко в обход блокпоста. Да и знакомых машин, проезжающих через блокпост, сегодня почти не видно. Когда же Сергей поделился со своими наблюдениями с омоновцами, те стали усиленно окапываться, выложив перед собой на бруствер гранаты и магазины с патронами.

Рядом с Сергеем расположился его друг, тоже Сергей. Своё место в помещении блокпоста он уступил фельдшеру, и теперь пришел поболтать с другом.

Вскоре всё стихло. Закончили копошиться на позициях омоновцы. Затих погруженный в темноту город. С наступлением «комендантского часа», всякое движение на дорогах прекратилось. Неслышно было стрельбы с соседних блокпостов. Ночь обещала быть непривычно тихой.

Сергей впал в состояние полудрёмы и не заметил, как друг, не желая его тревожить, ушёл на блокпост.

* * *

Обстрел начался внезапно. Луна скрылась в большой туче. Сначала показалось, что стреляют со всех сторон. Бойцы ОМОН сначала начали палить во все стороны, но затем прекратили стрелять, стараясь обнаружить стреляющих. На каждый подозрительный шорох или движение вблизи поста, тут же открывался шквальный безрезультатный огонь. Затем и он стих. Было слышно, как командир взвода, громко по радиостанции докладывает об обстреле блокпоста в Комендатуру. Было слышно, как он пытается убедить невидимого собеседника в том, что обстрел, в этот раз, ведётся «по-настоящему». Экономя боеприпасы, омоновцы прекратили огонь, и, напряженно вглядываясь в темноту, стали готовиться к отражению атаки боевиков на блокпост.

Но даже в относительной тишине, было непонятно, откуда ведется огонь. О том, что блокпост обстреливается, сомнений не было. Пули глухо чиркали по бетону, обдавая всех каменной крошкой и пылью. Ветки деревьев, сбитые пулями, падали на землю.

Невдалеке в окопе, боец ОМОН, негромко матерясь, пытался увидеть, хоть что-нибудь через прицел своей СВД..

Когда пули стали поднимать фонтанчики пыли с бруствера, Сергей вжался в дно окопа. Вскоре противник перенёс стрельбу на другую цель