Творческие работники

Возле кладбищенских ворот нищенки просили подаяние. Человек, за которым шел Савелий (Кирилл Петрович), дал им, за что был награжден словами: «Дай Бог тебе здоровья». Савелий с отвращением поспешил пройти мимо, терпеть не мог нищих, их вид оскорблял его даже. Ну чего они лезут на глаза?! Выставляют свои уродства. Урод, так сиди дома! Обязательно надо, чтоб и другие вроде страдали, на тебя глядя… Такие мысли были у Савелия, и, когда он чуть эмоцию спустил при посредстве этих мыслей, ему опять (как тогда с Филиппом) стало неудобно. Даже заболело внутри, когда он подумал, что у них, выставить свои беды напоказ, – это один только и выход хоть как-то сопричастными стать жизни, что жизни у них вовсе и нет, с самого начала! А жить надо, и сил убить себя нет.

Он остановился и тотчас пустынная улица тоже остановилась. Белесо жгло октябрьское солнце. Савелий глубоко вдохнул воздух и отметил, что воздух будто тленом насыщен каким-то, но ядовитость этой субстанции, вызывавшей немедленную тоску в душе, была приятным ядом эдакой вселенской грусти. Сухое летнее томление в небе пошло подпалинами, вроде пробирало по синеве могильным холодком. Домики нагрелись, сухо жгла их осенняя жара-крапива. Висят пустые от листвы сучки, сломан засохший стебель и втоптан, воткнут концом в прах, в теплый рассыпающийся комок под пальцами. Струится пыль облачком на землю. Зачем,

Савелий, нагнулся ты и поднял комочек праха? Что выглядываешь в синем,

густо намазанном и ярком небе.

– Неплохо живут попы, – думал меж тем Савелий, оглядывая крепкие деревянные дома вдоль улицы, что вела от церкви и кладбища в город. Он, сам не зная отчего, продолжал стоять. Пустынной по-прежнему была улица. Только старуха неторопливо проковыляла поперек и сгинула в проулке, обернувшись раза два, чтобы посмотреть на неподвижного Савелия. Потом ленивая вышла кошка и потрусила краешком дороги. Кузнечики трещали назойливо…

Тем временем Кирилл Петрович дошел почти до конца улицы и готовился вот-вот исчезнуть от глаз Савелия. Перед тем он еще раз обернулся и с неприятностью отметил, что Савелий ему глядит вслед, хотя и не двигается с места. Тут Савелий спохватился и быстро пошел, почти побежал за Кириллом Петровичем. Кирилл Петрович это заметил и тоже ускорил шаги. В один миг они пронеслись по еще одной улице, свернули направо, и, взбежав по ступенькам, проворно нырнул Кирилл Петрович в дверь под мраморными колоннами Областного Драматического Театра… Савелий тоже взбежал по ступенькам, заинтересованный остановился перед большой афишей: «Лекция по атеизму. «Все люди творцы!» Читает лектор из столицы».

– Ага, – сказал себе Савелий. – А ты, небось, и есть тот самый столичный лектор по атеизму, в церкву перед лекцией ходишь, хе, хе, хе… Понятно! Заметил нездешнего человека, то-то стал озираться, атеист!

Решительными шагами Савелий вошел в ту же дверь.

– Кто это был? – спросил он у вахтерши, махнув рукой вслед Лектору, проворно ускользнувшему в какую-то дверь.

– Да это Лектор, из Столицы. Хотите послушать, пройдите в зал. Вход бесплатный, – вахтерша оглядывала Савелия. – Вы, вроде, не местный? – спросила она.

– Я местный.

– Не по-нашему одеты, – подозрительность возникла на лице у женщины.

– Я приехал тоже из столицы – улыбнулся Савелий. – Теперь там живу. А родился и школу кончал тут…

– А-а-а… – облегчилась вахтерша. – Вон туда идите. Там вход и места получше. Сегодня много народа. С завода пригнали, – пояснила она. – Теперь положено, чтобы лекции слушали побольше людей. раньше было добровольно, так никто и не приходил. Ну и вышло распоряжение посылать на лекции. Люди довольны. Чего, собственно зарплата идет, а ты сиди, слушай. Я тоже одного очень интересного лектора слушала недавно…

– Где, вы говорите, вход? – перебил ее Савелий.

– Вот сюда идите, – она забежала вперед и приоткрыла ему тяжелую дверь. – Сейчас начинается.

Савелий огляделся. Народу было много. Он выбрал местечко поближе к сцене, уселся и стал ждать.

Взъерошенный Кирилл Петрович был встречен человеком в плаще и распорядительницей.

– А мы начали беспокоиться, – сказал распорядительница. – Все собрались, полный зал вам организовали.

Лектор ничего не ответил, только дышал тяжело.

– Что с вами? – участливо спросила распорядительница. – Через пять минут будем начинать, – и тревожно добавила: – Отложить никак нельзя.

– Не надо ничего откладывать – хмуро сказал Кирилл Петрович. – Все в порядке.

– Ну я тогда пойду объявлять, и сразу выходите. Ваш товарищ вам покажет, как идти… – она заторопилась на сцену.

– Неужели одного вас недостаточно? – зло поглядел Лектор на человека в плаще. – Вроде приставлены, следите, а тут еще одного подсылают.

– Обижаете, Кирилл Петрович, обижаете, – поджал губы спутник Лектора. – Сами знаете, что я к вам не приставленный, а по своей воле езжу, хочу диссертацию написать по вашим выступлениям, хлопотал специально…

– Знаю я, какую вы диссертацию напишите! Донесением называется…

– Я вас уважаю, Кирилл Петрович, – сказал строго человек в плаще – но всему есть границы.

– Извините, может, я и не прав, – повинился Лектор.