Творческий подход

— Мисс Плимптон с минуты на минуту будет у вас. Я пожалел старушку и дал ей денег на такси.

— Виктор Флитвуд пожалел чужую старушку? — Хоули издал хриплый смешок. — Сегодня день чудес. Вы бы и родную бабушку обобрали до нитки.

— Обойдемся без вашего сарказма, — осадил его Флитвуд. — Я вам только что предложил очень заманчивую сделку. Хороша благодарность.

— Знаю-знаю. Спасибо.

— Мы тут все в деле, не забывайте об этом. Все трое.

— Как трое?

— Вы, я и Мэттью Рагби.

На этом разговор завершился, и Хоули положил трубку. Он подошел к большому настенному зеркалу в золоченой раме, поправил гвоздику в петлице, а потом пригладил расческой волосы.

Долго ждать ему не пришлось. Пару минут спустя он увидел в окно, что подъехало такси. Хоули швырнул окурок на пол, растер его носком ботинка и сделал вид, что внимательно изучает гравированное блюдо. Звякнул дверной колокольчик, Том Хоули поднял голову и увидел миниатюрную Джеральдину Плимптон, пробиравшуюся к нему через забитую хламом комнату. И поскорей нацепил приторную улыбку искреннего радушия.

— Могу ли я чем-то быть полезен? — проворковал он.

— Надеюсь, что да. Мистер Хоули, не так ли?

— Именно так. Томас Хоули, эсквайр, к вашим услугам.

— Меня направил к вам мистер Флитвуд.

— Виктор Флитвуд?

— Да. Такой обходительный человек.

— И притом один из лучших арт-дилеров в Лондоне. Виктор в искусстве мастак. Специалист высшего класса. Ну а у меня, — он обвел взглядом свои владения, — более широкие интересы. — Он отложил блюдо. — Вы хотите что-то продать? Поэтому Виктор прислал вас?

— Это довольно длинная история, — вздохнула она.

— Ну тогда устраивайтесь поудобнее и рассказывайте ее.

Хоули убрал боа из перьев неизвестной птицы со стула с витыми ножками. Мисс Плимптон села и начала свою печальную повесть. Хотя Хоули был уже знаком с ее кратким содержанием, он внимательно слушал и сочувственно кивал. Он источал сострадание.

— Какая досада! — подытожил он. — Вот так думаешь, будто у тебя есть что-то и вправду ценное, а оно вон чем обернулось. Фальшивка. Просто ужасно! Но история довольно знакомая, скажу я вам. Вокруг полным-полно бессовестных дилеров, которые так и норовят всучить подделку — и живопись, и антиквариат.

— Но мой брат приобрел картину на аукционе.

— Да, вы говорили. У «Кромптон'с» на Стренде.

— У меня есть квитанция.

— Это не понадобится.

— У меня даже копия завещания есть, мистер Хоули.

— Завещания?

— Которое оставил Эдгар. Ну, чтобы подтвердить, что я законная владелица. Если быть совсем точной, мы с Люсиндой совместно ею владеем. Я не жду, что вы должны принимать мои слова на веру. Я хочу, чтобы все было честно и в открытую.

— Если б у вас был подлинный Мэттью Рагби, мне бы следовало изучить все бумаги, мисс Плимптон, чтоб установить провенанс. Это значит «происхождение картины». Как она оказалась у вас в собственности. Но в нашем случае, поскольку это не так, мы можем забыть о формальностях. Все, что мне нужно, это на нее взглянуть.

— Разумеется.

— Не в моих правилах покупать кота в мешке.

— Я так и полагала.

Мисс Плимптон передала ему картину со смешанным чувством грусти и тревоги, сожалея, что приходится с ней расстаться, и опасаясь, как бы он ее не отверг. Она явно еще не оправилась от разочарования, постигшего ее в Челси. Она огляделась, и увиденное ничуть ее не ободрило. В комнате царил хаос. Отчетливо попахивало плесенью. Это место никак не могло тягаться с элегантной галереей Флитвуда. Несомненно, это звено пищевой цепи располагалось куда ниже.

Хоули распаковал картину и, чтобы рассмотреть ее получше, водрузил на буфет, что-то негромко бормоча себе под нос.

— Лидский замок, — сказала она с гордостью.

— Он ведь где-то в Кенте, да?

— Да. Я рассказывала вам, как мы туда ездили на шарабане?

— Подробно. — Он немного отошел от картины и мысленно что-то прикинул. — Она хороша, — наконец сказал он. — Надо признать, она очень хороша. Просто первый класс. Это, может, и не настоящий Рагби, но ничуть не хуже. Только такой знаток, как Виктор, мог разглядеть разницу.

— Значит, вы ее купите?

— Возможно. Зависит от цены. — Он повернулся к ней и спросил с нарочитой небрежностью: — На какую сумму вы рассчитываете?

— Я даже не знаю.

— Наверняка у вас есть какие-то соображения.

— Эдгар всегда говорил, что речь должна идти о четырех или даже пятизначной сумме. Но теперь… — Она беспомощно пожала плечами. — Я в полной растерянности.

— Двести пятьдесят фунтов, как вам такая мысль?

Мисс Плимптон ошеломленно отпрянула.

— И это все?

— Ну, пусть будет триста, хорошо?

— Я рассчитывала на то, что будет гораздо больше, мистер Хоули, — сказала она, вставая со стула. — Мы с Люсиндой вынуждены жить на пенсию и то немногое, что удавалось откладывать. Другого источника дохода у нас нет. Буду откровенна — это единственная причина, по которой мы продаем картину. Нам нужны деньги. Вот так, все просто.

— Триста пятьдесят, — предложил он.

— Люсинда будет в ужасе. А Эдгар в гробу перевернулся бы.