Творчество душевнобольных кошек

- О, никакого. Так получилось, что я приехала на виллу договариваться о встрече с вами…

- А Николас, естественно, сообразил, что за вас можно послать в порт встречать меня?

- Да.

- Вот, шельмец!

- Нет, нет, не ругайте его, он помог мне.

- Надеюсь, он спросил, как вас зовут?

- О, простите, я не представилась. Нина Вернон. Можете называть меня просто Ниной.

Мы прошли на автомобильную стоянку, и я сразу же увидел свой старенький “Форд”. Девушка протянула мне ключи. Я устроился за рулем, предложив ей место рядом со мной.

- Спасибо, что пригнали сюда мою развалину. Надеюсь, что мотор не капризничал?

- Нет, машина в хорошем состоянии. Не плохо бы, конечно, отрегулировать кое что…

- Это, пожалуйста, к Николасу. Я в технике не разбираюсь. Но вожу машину, как и положено мужчине - стремительно и надежно. А теперь рассказывайте, зачем хотели встретиться со мной?

- Видите ли, я литературовед, мне хочется написать монографию, посвященную вашему творчеству… Вы еще не догадались? Я та самая надоедливая девица, которая пыталась разговорить вас в Нью-Йорке.

- Вот как? - мне не удалось скрыть своего разочарования. Во мне, оказывается, продолжает жить ребенок, рассчитывающий хотя бы иногда получать не заслуженные подарки. И вот на тебе - литературовед…

- Вы считаете меня излишне настойчивой? Это действительно так плохо?

- Не знаю, что и сказать… Если вы не станете мешать мне работать… Если мои планы не будут сорваны…

- Нет. Я хочу вам помочь.

Как я ни сдерживался, разочарованный стон, непроизвольно вырвавшийся у меня, достиг ее ушей. Пусть. Помощница! Только этого мне не хватало. Полнейший абсурд!

- Хорошо, мистер Хеминг. Я взялась отвести вас на виллу и сделаю это. Но пока мы в пути, вам придется отвечать на мои вопросы.

- Почему?

- Как известно, вы - джентльмен. Так, по крайней мере, о вас отзывались знающие люди.

- Спасибо. Сомневаюсь, впрочем, что смогу сообщить что-то особенное. Все, что я хотел сказать своим читателям, неизбежно обнаруживается в моих текстах. Как только я почувствую, что должен что-то добавить - немедленно начну писать очередной роман.

- И все же, мне бы хотелось попробовать…

- Вы местная?

- Да, я родилась на Сан-Лоренцо.

- Почему вас так интересует мое творчество?

- Но вы единственный реальный претендент на Нобелевскую премию, проживающий на нашем острове!

- Мы это исправим! - пошутил я. Люблю двусмысленные фразы.

Нина понимающе улыбнулась. Или с сочувствием? Интересно, как она расценила мои слова? Если бы я сам понимал, чего мне хочется! Нет, совершенно очевидно, что в спектакле под названием “Раздача Нобелевок” я принимать участие не собираюсь. Не чувствую особой нужды в подобном шумном признании моих, часто мнимых, заслуг. Не нужны мне и первые места в рейтингах. Кто-то из великих правильно заметил - главное не засветиться, а то сразу станет не до творчества. Всегда я знал, что книги делятся на те, что занимают какие-то места в рейтингах, и на просто книги. На века остаются просто книги. Вот я и хочу когда-нибудь написать просто книгу. И чтобы, прочитав ее, все, включая литературоведов и критиков, согласно кивали головами: “О да, это книга, нет никаких сомнений!”

Я почувствовал себя по-настоящему счастливым человеком. На Сан-Лоренцо это случается так часто! Не удивительно, что в последние годы я могу писать только здесь. Почему же тогда, спрашивается, я возвращаюсь в ненормальный мир, где нервы мои будут напряжены каждую минуту, где радость от жизни мне суждено испытать всего лишь миг, когда окончательно становится понятным, что на сегодня мои проблемы закончились и мне разрешается отправляться спать? Наверное, потому что и без этих треволнений мне не прожить. Мне нужно все сразу.

*

Дорога к вилле заняла чуть больше двух часов. Нина пыталась завести разговор об особенностях моего творческого метода, но я не был расположен вести интеллектуальные беседы с такой красивой женщиной. Хотелось читать вслух стихи.

- Понимаете, Нина, не было еще случая, чтобы я сумел найти общий язык с критиком. Даже самые простые вещи мы умудряемся воспринимать абсолютно по-разному. Какое отношение к моим романам имеют абстрактные проблемы техники письма, которыми так интересуются литературоведы, хоть убей, не понимаю! - надеюсь, что мои слова прозвучали искренне. - Сознаюсь, мне действительно льстит, когда очень умные люди находят в моих текстах важные, с их точки зрения пассажи, и обозначают их словами, выговорить которые я не в состоянии. Я отдаю должное их изобретательности и эрудиции, но не советую использовать их выводы в своей работе. Еще никому из них не удалось объяснить, почему мои книги читают. Я не поддаюсь трактовкам! Изучив критические статьи, вы не станете лучше понимать, зачем я вновь и вновь сажусь за машинку. Скорее, запутаетесь.

- Вот как? - как мне показалось, с вызовом отозвалась Нина. - Трудно поверить, что вы не интересуетесь своей ролью в литературном процессе!