Творчество Гоголя в мифологическом и литературном контексте

Однако Ринальдо отказывается быть орудием чьей бы то ни было воли. На острове Лампедуза под именем Феррандино он пытается начать жить заново в качестве обычного человека, мечтая о частной жизни в кругу семьи. Но его узнают и преследуют; Ринальдо вместе со старцем возвращается в большой мир и вновь оказывается во власти своих страстей. Ему не суждено уйти от роковой судьбы с помощью тех средств, которые подсказывает герою покровительствующий ему князь делла Рочелла: «Наше знание, дела, желания, наши силы ограничены, Нами управляет Высочайшая Власть. - Мы не можем противиться Ее хотению. - Молись Богу, будь честным человеком и положись спокойно на произвол Всемогущего...» [Вульпиус 1803: Ч. 6, 136].

В конце романа накануне своей окончательной гибели Ринальдо встречается с матерью и узнает от старца-отца и тайну своего рождения, и свое великое предназначение. Столь же характерный для жанра романа «тайн» композиционный прием, раскрывающий перед читателем подлинную биографию героя в конце повествования, использует и Гоголь, излагая биографию Чичикова в заключительной главе первого тома. Однако в отличие от Вульпиуса, за этой раскрытой автором «тайной», скрывается другая, еще более глубокая, связанная с писательским замыслом духовного возрождения героя: «И, может быть, в сем же самом Чичикове страсть, его влекущая, уже не от него, и в холодном его существовании заключено то, что потом повергнет в прах и на колени человека пред мудростью небес. И еще тайна, почему сей образ предстал в ныне являющейся на свет поэме» (VI, 242). Во втором томе завесу этой тайны приоткрывает Муразов, говорящий заточенному в тюрьму Чичикову о том, что его назначение «быть великим человеком», а «вы себя, - укоряет героя добродетельный откупщик, - запропастили и погубили» (VII, 112). Вспомним слова старца из Фонтейи, обращенные к Ринальдо: «Тебе долженствовало быть героем, а ты стал разбойником». Идущий от готического романа романтический мотив избранничества связывает героев Вульпиуса и Гоголя.

Италия в романе Вульпиуса выступает как живописный природный фон приключений героя, причем он носит условно-схематичный характер: «Ринальдо предался созерцанию романтического пейзажа» [Вульпиус, 1995: 220]. Национальный колорит создают в романе «народные» песни, романсы, баллады, он «реализуется во всепроникающей песенной стихии, придающей роману особую лироэпическую стать» [Чекалов 2015: 149]. И это еще одна художественная перекличка с гоголевской поэмой, в обеих томах которой «разливалась беспредельная, как Русь, песня» (VII: 182-183).

Итальянский контекст «Мертвых душ» связан, прежде всего, с образом главного героя, одна из граней которого - рыцарь большой дороги - актуализирует цепь литературных ассоциаций: от итальянских рыцарских поэм до массовой европейской литературы романтической эпохи об итальянских разбойниках.

Образ Чичикова, по замечанию Ю.М. Лотмана, «окружен литературными проекциями, каждая из которых и пародийна, и серьезна: новый человек русской действительности, он и дух зла, и светский человек, и благородный (грабит, как и Копейкин, лишь казну) разбойник. Синтезируя все эти литературные традиции в одном лице, он одновременно их пародийно снижает <...> Он знаменует время, когда порок перестал быть героическим, а зло - величественным» [Лотман 1988: 248]. Однако травестийная проекция образа Ринальдо Ринальдини носит у Гоголя амбивалентный характер. Как справедливо писал В.М. Маркович, «“снижая” высокий или грандиозный полюс сопоставлений (Ринальдо Ринальдини, Копейкин, Наполеон, Антихрист), параллели одновременно укрупняют полюс низменный и комичный («хозяина», «приобретателя»), придавая мелочным формам зла вселенский масштаб и таинственное содержание» [Маркович 1982: 31]. Добавим в этот ряд «высоких» сопоставлений и значимую для будущего преображения гоголевского персонажа параллель с кризисной судьбой апостола Павла [См.: Гольденберг 2014: 134-140].

Вероятнее всего, речь здесь должна идти о сюжетном архетипе «великого грешника», о типологических схождениях, обусловленных многослойной жанровой структурой «Мертвых душ», соединившей традиции европейской пикарески, разбойничьего авантюрного романа и духовно-учительной литературы.

Литература

Андреев М.Л. Рыцарский роман в эпоху Возрождения. - М., 1993.

Ариосто Лудовико. Неистовый Роланд. Песни I - XXV / Перевод М.Л. Г ас-парова, статья и примечания М.Л. Андреева. Серия «Литературные памятники». - М., 1993.

Вацуро В.Э. Готический роман в России. - М., 2002.

Вульпиус Х.Г. Ринальдо Ринальдини, разбойничий атаман: Исторический роман осьмагонадесять столетия. - Ч. 1-5. - М., 1802.

Вульпиус Х.Г. Ринальдо Ринальдини, разбойничий атаман: Исторический роман осьмагонадесять столетия. - Ч. 6-8. - М.,1803.

Вульпиус Х.К. Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников. - М., 1995.

Гоголь и Италия. Материалы Международной научной конференции «Николай Васильевич Гоголь: между Италией и Россией». - М., 2004.

Гольденберг А.Х. Архетипы в поэтике Н.В. Гоголя. 5-е изд. - М,, 2014.