Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века

Утрату записок Байрона во многом компенсировала двухтомная книга А.—Л.Беллок "Лорд Байрон", вышедшая в Париже на французском языке в 1824–1825 гг. В отклике на это издание, помещенном "Московским телеграфом", дана высокая оценка деятельности А.—Л.Беллок: "На французском языке есть переводы почти всех сочинений лорда Байрона, но переводы жалкие. Г-жа Беллок, зная превосходно оба языка, перевела уже с похвалою некоторые сочинения Т.Мура и издает теперь под вышеписанным названием замечания свои о характере и сочинениях Байрона, с приложением подлинника и перевода многих сочинений Бейроновых. Любопытны между прочим: взгляд вообще на английскую литературу, стихи леди Байрон и письмо самого Байрона о В.Скотте. Множество новых подробностей находится в сей книге, украшенной портретом, снимком почерка Байронова и изображением Нью-Штадт Аббей, жилища Бейронова в Англии"²³. В течение 1824 г. книга А.—Л.Беллок получила широкую известность в литературных кругах России; на нее стали ссылаться как на издание первостепенной значимости.

В ноябре 1825 г. "Русский инвалид" известил читателей о том, что Мур отправился в Шотландию "посоветоваться с Вальтером Скоттом"²⁴ относительно возникшего замысла создания биографии Байрона. Однако только по прошествии трех лет замысел Мура начал обретать зримые очертания, о чем не преминул сообщить «Атеней»: «Томас Мур, сжегший автобиографию лорда Байрона, наконец, сам начал трудиться над жизнеописанием великого поэта, которое будет составлено в двух томах из писем, смешанных статей и стихотворений великого барда, находившихся в руках издателя Муррая»²⁵. Высоко оценивая сам факт работы над книгой, анонимный автор «Атенея» признавал, что никто не мог справиться с задачей создания биографии Байрона лучше Томаса Мура, «столь долго жившего с ним на дружеской ноге, знавшего все его семейственные отношения и помнящего многие случаи, ничем другим не вознаградимые»; в заметке уточнялся и размер авторского вознаграждения, предложенного издателем Томасу Муру, – 4200 фунтов стерлингов²⁶. В целом внимание «Атенея» к творчеству Томаса Мура в конце 1820-х гг. можно считать постоянным, – например, в одном из номеров 1829 г. была дана рецензия на однотомное издание сочинений Мура, выпущенное в Париже Галиньяни и представляющее собой характерный факт распространенной контрафакции английских книг²⁷.

В русской периодике также появились сообщения о другой историко-биографической работе Томаса Мура, обусловленной обращением к личности английского драматурга и политического оратора Р.—Б.Шеридана: "Лондон, 8-го октября. Вчерашние и сегодняшние газеты содержат в себе длинные выписки из любопытной "Биографии Шеридана", сочинения Томаса Мура. Они раскупаются с такой жадностью, что сегодня рано поутру уже не было ни одного экземпляра газеты "Курьер"²⁸. Однако по прошествии непродолжительного времени мнение об этой книге изменилось: со ссылкой на английских критиков «Северная пчела» сообщала 20 мая 1826 г., что в «Биографии Шеридана» Томас Мур «слишком расточителен на метафоры и пиетические изображения»²⁹.

Первое сообщение о выходе написанного "стихами и прозою" романа Мура "Эпикуреец" появилось в № 18 "Московского телеграфа" за 1827 г. Опираясь на суждения английских критиков, пребывавших "в восторге от "Эпикурейца", анонимный автор "Московского телеграфа" высоко оценивал новое сочинение Мура, описывавшее "происшествие из эпохи введения христианской веры"³⁰. Более развернутый отклик на «Эпикурейца» появился в 1828 г. в «Московском вестнике» в связи с публикацией французского перевода романа, выполненного А.Ренуаром. В отклике, принадлежащем, вероятно, П.В.Киреевскому, «Эпикуреец» был поставлен в один ряд с «Лалла Рук» и «Любовью ангелов», поскольку характеризовался подобным же богатством картин и возвышенностью мысли. Вместе с тем автор «Московского вестника» признавал, что не знаком еще с текстом «Эпикурейца», а опирается в своих высказываниях на мнение французской прессы, в частности, сюжет излагается по французской петербургской газете «Le Furet» с оговоркой: «…когда прочтем самый роман, то представим читателям наше о нем мнение»³¹. Осторожный рецензент откровенно говорил о причинах, побуждавших его избегать выражения своей точки зрения: «Не читавши романа, не смеем произносить нашего мнения; но судя по содержанию, мы видим, что предмет оного слишком стар и существует еще со времен Калдерона, который превосходно воспользовался сею же мыслью в своем „Чудотворном маге“, взявши предания из легенд христианских. Разве одно очарование поэзии могло представить сей предмет в новом виде»³². Вероятно, П.В.Киреевский знал о тех неоднозначных оценках, которые вызвало появление «Эпикурейца» и в Англии, и во Франции. Из соображений осторожности замалчивались антиклерикальные мотивы произведения Мура, способные воспрепятствовать появлению русского перевода в условиях ужесточившейся цензуры.