Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века

Вяземский внимательно следил за творчеством Мура, однако только спустя годы смог выполнить просьбу А.И.Тургенева, осуществив перевод "ирландской мелодии" Мура "Whene’er I see those smiling eyes…", входившей в седьмой выпуск "Irish Melodies". Перевод под названием "Когда мне светятся глаза, зерцало счастья…" был опубликован в "Северных цветах" на 1829 год, причем этот номер альманаха Вяземский незамедлительно переслал А.И.Тургеневу. "Получил ли ты Цветы на нынешний год, – интересовался Вяземский у А.И.Тургенева в 1829 г. – Тут есть перевод мой одной ирландской мелодии: покажи ее Муру. Этому Фоме должно будет, как и тому, дать тронуть пальцем, а на слово он никак поверить не может. Первою строфою я доволен; перевод четырех начальных стихов второй затруднителен, а вклеить в стих: сердце оледенелое или пылающее за ним – невозможно по стопосложению нашему. Никак не уломаешь сердца"².

В альбом Софьи Николаевны Карамзиной, старшей дочери писателя³, П.А.Вяземский собственноручно внес свое переводное стихотворение «Когда мне светятся глаза, зерцало счастья…», причем эта запись, сделанная на седьмом листе альбома, имела некоторое разночтение с печатным вариантом 2–4 стихов второй строфы⁴. Разночтения в перечислении возможных тлетворных воздействий времени на человека вместе с тем не изменили основной мысли произведения, убедительно переданной в переводе П.А.Вяземского: «While youth, that now like snow appears, // Ere sullied by the darkening rain, // When once’t is touched by sorrow’s tears // Will never shine so bright again» (T.Moore)⁵ – «А юность светлая, на солнце жизни ясной // Блестящая, как снег, не тронутый дождем, // Когда в слезах тоски утратит блеск прекрасный, // Уж не взыграет вновь померкнувшим огнем» (перевод П.А.Вяземского)⁶.

С творчеством Т.Мура опосредованно связано стихотворение Вяземского “Слеза” (1829). А.Н. Гиривенко обратил внимание на то, что появление этого произведения инспирировано переводом В.Н. Олина “К плачущей Юлии” (1824) из цикла “Юношеских стихотворений” Мура, причем у Вяземского “не только творчески осмыслен образно-тематический план, но и появляется характерный ориентальный колорит (связанный с бытованием эмблематики “слезы” в русской романтической поэзии)” ⁷.

Вяземский хорошо знал о встречах А.И.Тургенева с выдающимися английскими писателями, а потому в его письмах в Лондон можно встретить просьбу узнать у Мура, "который из портретов Байрона вернейший", уточнить у Мура или Вальтера Скотта их отношение к возможной переработке собственных произведений прежних лет "согласно с изменением постепенным мыслей и слога"⁸. Интерес Вяземского к Муру был достаточно устойчивым, о чем можно судить по его критическим статьям, в которых имя ирландского поэта неизменно называлось рядом с именем Байрона: «В каком-нибудь столетии Байрон, Томас Мур, как ныне Анакреон или Овидий, попадутся под резец испытателей и цветы их яркой и свежей поэзии потускнеют от кабинетной пыли и закоптятся от лампадного чада комментаторов, антиквариев и схоластиков» («Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова», 1824)⁹; «…некоторый отблеск восточных красок есть колорит поэзии века, … книги Байрона, Мура и других первоклассных поэтов современных наполнены его радужными переливами» («Сонеты Мицкевича», 1827)¹⁰.

Относя Мура к числу "первоклассных поэтов современных", Вяземский, однако, осуждал его как "истребителя" записок Байрона, которые помогли бы решить множество психологических загадок, связанных с именем великого поэта. В послесловии к публикации переводной рукописи французского путешественника Ж.—Ж.Кульмана "Свидание с Байроном в Генуе" в "Московском телеграфе" в 1827 г. Вяземский¹¹ приводит письмо известной французской переводчицы Анны-Луизы Беллок, дающее представление об основных источниках о жизни и характере Байрона, известных его современникам. «Г-н Томас Мур писал мне года за два, что он имеет еще в руках любопытные рукописи самого Байрона и намерен со временем выдать в свет извлечения из оных, – сообщала российским читателям французская переводчица. – Приязнь, существовавшая в течение 15-ти или 20 лет между сими двумя людьми возвышенными, сходность их мнений, их обычаев и проч., удостоверяют меня, что никто лучше Мура не может сблизить нас с Байроном. Знаю, что Мур занимается пересмотрением и приведением в порядок бумаг, хранящихся у него по сему предмету, и полагаю, что он изготовит сей труд к будущему году»¹². Об уничтожении Муром записок Байрона к тому времени было уже известно, а потому А.—Л.Беллок терялась в догадках относительно того, какие еще бумаги Байрона имеет в виду ирландский поэт.