Творений. Книга I. Статьи и заметки

Всегда оправдывается жизнью непреложное слово Господа: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит (Мф. 12, 25). Это так ясно и убедительно, что поймет всякий хозяин даже малого хозяйства. Если бы в хозяйстве или семье, вместо хозяина и семейных, стали распоряжаться приживальщики, или пришельцы, или даже прислуга, то не устоял бы такой дом, не продержалась бы долго такая семья. Она развалилась бы от бесхозяйственности, от безвластия и многовластия, при котором всякий тянет в свою сторону и ждет не общей пользы и благоустроения дома, а лишь своей выгоды, и чем скорее получит ее, тем чувствует себя лучше. Государство, Отечество есть большое для всех нас хозяйство. Хозяин в нем тот, кто его и создал и под чей кров и власть пришли остальные добровольно или в силу обстоятельств и судеб истории, управляемой Тем, Кто держит все в Своей Божественной деснице. Таким хозяином в великой Российской Державе и является великий Русский Народ. Посреди всех исторических бурь и бед он не растерялся, а собрал свое достояние, преумножил его и расширил почти на две части света. Он собрал под свое пространное и теплое крыло все прочие народы, ныне входящие в состав нашей страны. Одни из них силою истории вошли в состав России, а другие даже сами давно и неоднократно умоляли принять их в Российскую Державу, как грузины и другие. Только один народ мы не покоряли и не присоединяли его по его желанию, а он сам присосался к нашему великому народному организму в недавнее сравнительно время, — это евреи — наследие развалившейся Польши, и разваленной-то старанием или значительным участием в том евреев. Исстари их опасался и чуждался Русский народ, и все древнее законодательство бережно охраняло Россию от нашествия евреев, как червоточины. Но иное отношение и было и есть со стороны хозяина страны — русского народа — к прочим многочисленным подвластным народностям. Не предоставляя им вместо себя господства или владычества, он признает их полноправными гражданами, уделяя всякой из них одинаковое с собою право на участвование в строительстве государственной жизни, как и в пользовании прочими благами ее. Даже того больше: об окраинах издревле мы заботились гораздо больше, чем о центре; окраины существовали и процветали всегда за счет центра. О каком-либо истреблении народностей, как это делали англичане и другие с индейцами и разными дикими и полудикими подвластными им народностями, — об этом у нас и от нас не может быть и речи. Только низкая неблагодарность инородцев может упрекнуть нас в насилиях каких-либо к ним, и только слепая тупость утративших живую связь со своим народом и народною историей наших образованных и полуобразованных космополитов может поверить этим нареканиям на благодушнейший и добрейший русский народ.

Мы должны сказать даже более того: наше добродушие и уступчивость подвластным народностям сделали то, что как важные отрасли управления с их разветвлениями, так и торговля, и промышленность, и наука, и школа, и печать и т. п. — все теперь оказывается больше в руках разных, даже враждебных к нам, инородцев, чем в наших собственных. Приходится сознаться, что только благодаря последнему условию и дожили мы теперь до того, что русская народность сделалась предметом насмешек и издевательства для инородцев; что русский народ — хозяин страны — гонится от своего хозяйства, отстраняется пришельцами или подвластными народностями. И все это совершается под дикий радостный рев наших доморощенных космополитов, торжествующих позор народный, рукоплещущих инородческому засилию в Российской стране.