Творений. Книга I. Статьи и заметки

Первая после спуска широкая церковь зовется папскою, так как там погребено двенадцать римских пап. Проводник ходит в темных катакомбах, как в своей квартире, прекрасно изучил все улицы и переулки. Там не сыро. По всем катакомбам проведено газовое освещение, которое не знаю когда зажигается. Мы ходили со свечками, потом сгоревшими до конца, так что приходилось держаться за проводника и не отставать от него ни на шаг. Обошли три этажа катакомб. Рядом ниже катакомбы святого Севастиана, но туда мы уже не спускались, так как устройство их одинаковое с обойденными нами. Итого всего в катакомбах шесть этажей. Под храмом святого Севастиана некоторое время лежали тела апостолов Петра и Павла. В самом храме монахи трапписты показывают на камне стопы Иисуса Христа, явившегося апостолу Петру, уходившему из Рима от гонения и спросившему Христа: «Quo vadis, Domine», или «камо грядеши, Господи?» Исполненные священных воспоминаний побродили мы по этим святым местам: здесь на костях мучеников создалась и окрепла церковная жизнь; здесь среди скорбей и страданий изгнанников проявилась вся сила веры Христовой; здесь исповедники веры создали непреоборимую стену и победили гордый мир славною победою духа над плотию. После минувшей беды или скорби поучительно бывает вспомнить в спокойное время эту минувшую скорбь, мужественно перенесенную без уныния и ропота; поучительно потому, что так познается сила духа, исполненного совершенного терпения. Так, бесконечно более поучительно проходить по этим местам минувшей сильнейшей скорби для первых исповедников веры Христовой, ничего не имевших за собой, кроме этой самой веры: сильно чувствуется именно здесь в катакомбах несокрушимая сила дела Христова, дела Сына Божия; незаметно и сам проникаешься силой веры, хочется верить всецело, так, чтобы всецело отдаться Богу и, невзирая ни на что, смело и бодро идти верой к Богу. Чувствуется, что вот отсеки человек самоволие и угождение себе, заботу о себе помимо Бога, поверь и скажи себе раз навсегда: «Бог нам прибежище и сила», скажи так, чтобы навсегда хранить в сердце это слово, и начнется иная жизнь, жизнь ясная, жизнь хождения по ясным путям Божиим. Тогда все становится для человека ясным, как Божий день: ибо конец всего для него в Боге, к Нему и нужно направляться, чтобы быть Ему своим и Его познавать как своего Бога, как носимого в сердце владыку.

Возвращаясь от катакомб, были в храме святого Креста у доминиканцев; там показывают в верхнем храме большую часть древа Креста Господня, гвоздь от Креста и часть надписи, причем на ней и римские, и греческие буквы идут в обратном порядке (по-еврейски); это что-то странно. На память купили гвоздь и снимок надписи. Под престолом за стеклом лежат останки мученика Феодора; сохранились будто бы его кости, завернутые в одежде, а голова приделана, так что перед вами лежит как бы сам святый мученик. И зачем это? Если Бог не благоволил сохранить всего тела мученика, как сохранил других мучеников, то зачем мы будем создавать ему искусственный образ? Для молитвы эта подделка не поможет, а скорее повредит своей искусственностью; истинно верующий даже усомнится в действительности и самых костей святого, видя такое странное их добавление. Ведь христиане получают по вере сильную помощь от простого прикосновения только к костям мучеников или вообще святых; а к такому добавлению никто, вероятно, с верой не прикоснется, а скорее только с некоторым любопытством на него посмотрит. Отсюда заезжали на минутку опять в Латеранский собор; на заднем его портике видели прекрасную из белого мрамора статую царя Константина Великого, который изображен совсем молодым и женственным, каким я его никогда не представлял; на голове — венок из цветов; когда устроена эта статуя, не знаю.

Заезжали на развалины терм Каракаллы; это громадные старинные бани, занимающие громадное пространство и имеющие высоту, как теперешние четырех- и пятиэтажные здания; они разделены на множество громадных комнат или зал; в общем все они разделялись на горячие, теплые и холодные; есть и отдельные небольшие ванны и купальни. Печь, по-видимому, была одна громадная, от нее в стенах проведены всюду нагреватели; все устроено разумно и основательно. Стены были обложены прекрасным мрамором, пол мозаичный, местами и теперь еще мозаика сохранилась прекрасно. Кругом была роскошь. При входе устроены были весьма просторные игорные и гимнастические залы.

Видели и колумбарии: это в виде большого сарая каменного; по стенам наделано сплошь множество печур с горшочками, в которые и вкладывали пепел от сожженных трупов умерших. Недалеко от них заходили в подземный грот, в котором и ставились гробницы императоров; там — гробница Сципиона; но далеко внутрь мы не заходили, так как расположение других гротов одинаковое с гротом гробницы Сципиона.