Творения

Глава 44. Если ковчег сделал, что коровы, впряженные в колесницу его, забыли свое естество и, когда тельцы их заперты были дома и коров никто не понуждал, безошибочно совершили путь, не уклонившись «на десно, ниже на шуе» (1 Цар. 6, 12), даже обращением выи не показав привязанности к детям и мычанием не выразив болезнования о разлуке с рожденными, но, и обремененные тяжестию ковчега, и влекомые назад полновластною силою естества, идя как бы по правилу, никуда не совратились с прямого пути, благоговением к возложенному на них ковчегу препобедив естественную сострадательность, то почему же не делать того же самого намеревающимся подъять мысленный ковчег? И должно сделать даже большее, чтобы в делах необходимых над природою разумною не оказалось превосходства в естестве бессловесных, когда разумный не делает по рассудку того, что бессловесные делают по необходимости.

А может быть, и Иосиф заблудился в пустыне потому, что в сродстве имен искал предела совершенства. Почему человек, с желанием дознать истину спросивший у него о причине скитания, когда узнал, что причиною — пристрастие к своим (Иосиф, если бы не имел ошибочного суждения об искусстве, спросил бы не о том, где братья пасут, но где кормят стада), говорит ему: «Отидоша отсюду: слышах бо их глаголющих: пойдем в Дофаим» (Быт. 37, 17) (а «Дофаим» толкуется: достаточное оставление), научая сим, что заблуждается привязанный еще к телесному и что невозможно иначе достигнуть совершенства, как достаточно оставив пристрастие к плотскому сродству.

Глава 45. Ибо если кто оставит Харан, что означает чувства (ибо «Харан» толкуется: пещеры), и выйдет из юдоли Хеврон, то есть низких дел, и из пустыни, по которой скитается ищущий совершенства, но не переселится в достаточное оставление, то не будет ему никакой пользы от долговременного бедствования, как уклонившемуся от совершенства по привязанности к сродству. Да и Господь, исправляя мысль Богородицы Марии, искавшей Его между сродниками (см.: Лк. 2, 49), и признавая недостойным Себя, кто любит отца или матерь паче Его, выразительно внушает сим оставление родственных уз. По преуспеянии же в этом недавно еще освободившимся от мятежей советовать должно пребывать в безмолвии, и частыми выходами не растравлять ран, наносимых сердцу посредством чувств, и к старым кумирам грехов не привносить новых изображений, но отклонять нападение новых представлений, употреблять же все старание об изглаживании старых.

Трудно безмолвие для отрекшихся недавно от мира, ибо тогда память, воспользовавшись временем, приводит в движение всю хранящуюся в ней нечистоту, не имев досуга делать это прежде по множеству неистощимых дел. Но после трудности доставляет безмолвие и пользу, освобождая со временем ум от смущения скверными помыслами. Ибо если предлежит кому омывать и очищать душу от всего оскверняющего, то обязаны они удаляться от всех дел, от которых умножается нечистота, давать рассудку большую тишину, устраняться от раздражающего, избегать сожительства со сродниками, возлюбив уединение — сию матерь любомудрия.

Глава 46. Но легко им снова впасть в сети, от которых почитали себя освободившимися, когда небоязненно стараются быть в сообществе с толпами людей всякого рода. Ибо перешедшему на сторону добродетели нет пользы увеселяться теми же делами, от которых, сам осудив их, бежал. Привычка — сильный поток, почему должно бояться, чтобы в достигнутом с великим тщанием безмолвии не возобновить опять гнусных предначинаний и не привести на память забытых худых дел. Ибо ум едва только уклонившихся от порока подобен телу, начавшему восстановляться в силах после долговременного недуга, для которого, как неукрепившегося еще совершенно, и маловажный предлог бывает причиною возвращения болезни. И в этих людях колеблются, слабеют разумные силы, почему должно бояться, чтобы не возвратилась страсть, обыкновенно раздражаемая, когда кружимся в народной толпе. Посему–то и Моисей не хотевшим что–либо потерпеть от погубляющего повелел пребывать внутри затворенных дверей, сказав: ««Да не изыдете кийждо из дверий дому своего» (Исх. 12, 22), да не коснется вас погубляющий». То же, кажется, повелевает и Иеремия, когда говорит: «Не исходите на нивы и на пути не ходите, понеже меч вражий обитает окрест» (Иер. 6, 25).

Мужественным подвижникам свойственно и смело вступать в брань с неприятелями, и невредимо избегать их злоумышления. А если кто не в состоянии еще бороться, то безукоризненно пусть останется дома, в безмолвии находя себе безбедную безопасность. Таков был Иисус Навин, о котором написано: «Слуга же Иисус, юноша не исхождаше из скинии» (Исх. 33, 11). Ибо, наученный сказанием об Авеле, знал, что выходящие в поле по давнему соперничеству убиваются телесными братьями и друзьями по плоти.