Творения

17. 1. Я, насколько мог кратко, сказал о философии вообще. Теперь обратимся собственно к философам, не для того чтобы спорить с ними, ибо они не устоят, но чтобы преследовать их, поверженных и бегущих с нашего поля. 2. Учение Эпикура всегда было популярнее других не потому, что несло в себе что‑то истинное, а потому, что многих привлекало популярное понятие наслаждения. В самом деле, никто не склонен к страданиям. 3. Кроме того, чтобы привлечь на свою сторону многих людей, Эпикур всем и каждому говорит близкое его нравам. Он запрещает ленивому изучать литературу, освобождает жадного от народных раздач, пассивному не позволяет обращаться к государственной деятельности, вялому — усердствовать, боязливому — сражаться. 4. Нерелигиозный слышит, что боги ни о чем не заботятся, лишенный человечности и заботящийся только о своей выгоде получает предписание ничего никому не давать, ибо мудрый все делает ради себя. 5. Для избегающего суеты он прославляет уединение. Того, кто весьма экономен, учит, что для жизни достаточно воды и крупы. Тому, кто ненавидит жену, перечисляет блага безбрачия; имеющему дурных детей прославляет бездетность, нечестиво отвернувшимся от родителей говорит, что нет никаких природных уз. Изнеженному и не способному терпеть боль говорит, что боль является величайшим из зол, а крепко — Му‑что мудрый счастлив в мучениях. 6. Если кто стремится к славе и власти, тому он предписывает быть ближе к царям; если кто‑то не терпит беспокойств, тому советует избегать царского двора. 7. И так лукавый человек [т. е. Эпикур] из различных и противоположных свойств создал круг и, пока старался всем понравиться, боролся сам с собой с гораздо большим усердием, нежели все борются между собой.

Нужно показать, откуда же происходит учение Эпикура и каковы его основания. 8. Эпикур видел, что постоянно возникает противное благу: бедность, тяготы, изгнания, утраты близких. Видел, что плохие люди, в противоположность хорошим, получают власть и почести. Видел, что невинность менее защищена и безнаказанно совершаются преступления. Он ввдел, что смерть неистовствует без разбора нравов, без различения и порядка лет. Одни доживают до старости, другие умирают еще младенцами, третьи уходят в расцвете сил, иные в раннем цветении юности встречают преждевременные похороны, в войнах же побеждают и убивают, как правило, лучших. 9. Особенно же он поражался тому, что весьма религиозные люди подвергаются особо тяжелым бедам, а те, кто либо вовсе отрицают богов, либо почитают их неискренне, переживают меньше неприятностей или вовсе избавлены от них, а сами храмы часто сгорают от молний. 10. Об этом же сетует Лукреций, когда говорит о Боге:

…кто мог бы молнии метать, и свои же

Храмы порой разносить, и, в пустынях сокрывшись, оттуда

Стрелы свирепо пускать, и, минуя нередко виновных,

Часто людей поражать, недостойных того и невинных?[337]

11. Если бы он мог получить хоть малую крупицу истины, он никогда бы не сказал, что Бог свои же храмы разносит, в то время как Он потому и разносит их, что они не Его. 12. Капитолий, который является вершиной города и религии Рима, не единожды, но часто горел, пораженный молнией. 13. Что же по этому поводу считали остроумные люди, открывается из слов Цицерона, который говорит, что пожар тот занялся по воле богов, но не для того, чтобы уничтожить то земное обиталище Юпитера, а чтобы потребовать постройки более возвышенного и более величественного храма.[338]14. Об этом он в книгах о своем консулате[339] сказал так же, как и Лукреций:

Ведь бессмертный Отец Громовержец

Храмы свои и холмы, на Олимп опирался звездный,

Сам же тогда поразил, в Капитолий, ему посвященный,

Молнию кинув.[340]