Творения

Таким образом, следуя в этом тоже традиции Латеранского собора, папа Агафон не признает Типос документом чисто гражданского характера (как, фактически, представляет его в своем послании к папе Домну император Константин), но рассматривает его как исповедание веры в то, что «не должно говорить ни об одном, ни о двух хотениях и действиях» [2018]. В таком подходе к Типосу, как и в оценке роли Рима как оплота православия, Агафон сходится, конечно, не только с Латераном, но и с Максимом Исповедником и его учениками.

Перечисляя содержащие еретические заблуждения исповедания Константинополя, папа Агафон приводит и то исповедание, что было послано патриархом Петром папе Виталиану, в котором Петр исповедал «и одно хотения и два, и одно и два действия» (Там же). Вопрос о том, как оправдать принятие этого исповедания папой Виталианом и его вступление, после этого, в общение с Петром, папа Агафон не затрагивает (как, впрочем, и историю с посланием Гонория).

Ряд фактов свидетельствует о том, что на момент, предшествовавший VI Собору, Византийская Церковь должна была рассматриваться Римом как находящаяся в ереси или, во всяком случае, отпавшая от Вселенской Церкви. Во — первых, Рим не был в общении с Константинополем (одного этого достаточно, чтобы говорить если не о ереси, то о расколе). Во — вторых, в Константинополе не были анафематст- вованы ереси и еретики, анафематствованные в Риме Латеранским собором. Названный в Окружном послании этого Собора «нечестивым» Типос в Константинополе до сих пор не был отменен и осужден. В — третьих, Константинопольский (как и находящийся с ним в общении Антиохийский) патриарх не исповедал внятно и недвусмысленно диофелитства и диоэнергизма. Уже тот факт, что послание папы Агафона и другое — папы и Собора 125 римских епископов — адресованы императору, и при этом никаких посланий Константинопольскому и Антиохийскому патриархам направлено не было, говорит о том, что эти патриархи, с точки зрения Рима, перед Собором были вне Церкви.

В послании к императору папа Агафон настоятельно призывает его теперь, когда Бог подвиг его обратиться к Риму, и тот возвестил ему истинную веру, подвергнуть наказанию еретиков и «изгнать из среды православных» впавших в ересь «предстоятелей за еретическое нечестие [их] нововведения, которое они старались внести в единую, святую, кафолическую и апостольскую Церковь Христову, и омрачить нераздельное и непорочное тело Церкви заразою еретического нечестия»[2019].

В качестве условия примирения с Константинопольской Церковью папа, наряду с осуждением еретиков, выдвигает полное согласие Константинополя с Римом в исповедании[2020]. На таких условиях папа готов был принять в общение византийский епископат, не требуя от него покаяния ни в общении с подпадавшими под анафемы Латерана монофелитами, ни в подчинении «нечестивым» Экфесису и Типосу. Со стороны Рима такой подход был, по всей вероятности, проявлением икономии, позволявшей византийцам войти в общение с Римом, лишь анафематствуя ересиархов, но без переоценки собственного прошлого.

Поскольку Максим Исповедник и его сподвижники отказались признать Церковью Христовой Церковь Константинополя из‑за ее подчинения Типосу (дающему в Церкви место ереси)[2021], и претерпели за этот отказ мучения, икономия, на которую в отношении Константинополя пошел на VI Соборе Рим, делала упоминание Максима и других исповедников православия для папы Агафона неудобным.

Из всех этих исповедников Рим в своих посланиях упоминал только папу Мартина — один раз, в Послании Агафона и Римского собора 125 епископов. В этом же послании говорится и о Латеранском соборе (бывшем как раз при «апостольской памяти папе Мартине»), на котором было провозглашено «апостольское исповедание, принятое от начала». Сто двадцать пять епископов, собравшихся в Риме в преддверии VI Вселенского собора, называли себя преемниками именно этого Собора[2022]. Однако на самом VI Вселенском соборе ни римские легаты, ни тем более греческие отцы этого Собора уже ни Латеранский собор, ни папу Мартина, ни кого‑либо из исповедников православия, отстаивавших решения Латеранского собора в период борьбы с ересью, не упоминали[2023]. Это можно объяснить установкой на икономию, вероятно данной папой Агафоном легатам.