Творения

Что все поборники истины, и особенно епископы западные, Действительно осуждали это изложение веры, о том свидетельствует послание их к иллирийцам. Между писателями его первенствовал Дамас [ ^[150]], получивший предстоятельство в римской церкви после Либерия и украшавшийся многочисленными видами добродетели. Вместе с ним в написании этого послания участвовали девяносто епископов, собравшихся в Рим из Италии и Галатии, называемой ныне Галлиею. Я перечислил бы здесь и имена их, если бы не находил этого излишним. Писали же они следующее: «Епископы, собравшиеся на святой собор римский, Дамас, Валериан и прочие, возлюбленным братьям епископам иллирийским желаем о Боге здравия. Мы надеемся, что вы держите святую, на учении Апостолов утвержденную нашу веру и, как священнослужители Божий, которым надлежит учить и других, преподаете ее народу, нисколько не отступая от определений отеческих. Между тем, однако ж, по донесениям братьев наших из Галлии и Венеции, мы знаем, что некоторые вводят ересь. Этого зла не только должны беречься епископы сами, но и противостоять чьему бы то ни было разногласящему учению, чтобы кто–либо по неопытности или простоте не принял этих ложных толкований, думая о том, как бы не преткнуться, но когда доходят до слуха различные мнения, ближе держаться отеческого образа мыслей. Уже написано, что за это особенно осужден и Авксентий Медиоланский. Итак, надобно, чтобы в римском мире все учителя Закона хранили единомыслие и не оскверняли своей веры разногласящими учениями, ибо едва только нечестие еретиков начало усиливаться, подобно тому как ныне особенно прокрадывается арианское богохульство, — отцы наши в числе трехсот восемнадцати епископов, равно как и избранные от римской церкви, сделав в Никее исследование спорного предмета, воздвигли эту твердыню в защиту от диавольского учения и таким противоядием из вершили смертельный яд ереси, то есть положили, что в Отца и Сына должно веровать как в единую силу и единое Божество и что ту же ипостась и существо имеет и Дух Святой, а всякого, мыслящего иначе, признали чуждым нашего общения. Но потом это спасительное определение и досточтимое исследование некоторые задумали разрушить и осквернить другими исследованиями. Однако ж, и из этих самых иные, сначала принужденные вводить новости и пересматривать то определение в Аримине, так исправили дело, что признали себя обманутыми каким–то сторонним рассуждением, вовсе не думая противиться мнению, принятому отцами никейскими; ибо между членами Ариминского собора во время его открытия никто не мог поддерживать какой–либо предрассудок, — ни римский епископ, которого мнение надлежало принять прежде всех, ни Викентий, который столько лет неукоризненно хранил епископство, ни другие согласившиеся с их определениями, — особенно когда представим, что и те самые, которые, как сказано, по–видимому, увлеклись хитростию, пришедши к лучшей мысли, засвидетельствовали, что то прежнее мнение им не нравится. Итак, да усмотрит ваша непорочность, что надобно с постоянной твердостию держать одну ту веру, которая основана в Никее на авторитете апостолов. Этою самою верою вместе с нами хвалятся и восточные, если они признают себя христианами кафолической церкви, и западные. Веруем, что мыслящие иначе за такую решимость скоро будут отлучены от общения с нами и лишены имени епископов, чтобы их миряне, освободившись от рассеиваемого ими обмана, могли отдохнуть, ибо, находясь в заблуждении, они не будут иметь никакой возможности исправить его в других. Итак, с мыслями всех иереев Божиих да придет в согласие и образ мыслей вашей чести, в котором вы, как мы веруем, пребудете твердыми и непоколебимыми. А что мы с вами должны право веровать, — докажите это обратною грамотой вашей любви. Будьте здоровы, честнейшие братья».

Глава 23. Послание александрийского епископа Афанасия о том же соборе