Творения

9.1. Итак, я подхожу теперь к высшему благу истинной мудрости. Природа его должна быть определена следующим образом: во — первых, оно свойственно одному лишь человеку и не имеет отношения ни к одному животному; во — вторых, относится лишь к душе и не может быть связано с телом; в — третьих, никто не может его достичь без знания и добродетели. 2. Это ограничение исключает и разрушает все определения тех [вышеперечисленных] философов, ибо те определения, которые они дали, ничему такому не соответствуют. 3. Что же мне сказать, чтобы обосновать то, что я уже определил, а именно, что все философы были слепы и лишены мудрости, ибо никогда не могли ни увидеть, ни понять, ни предположить, какое высшее благо установлено для человека? 4. Анаксагор, когда у него спросили, ради чего он рожден, ответил, что ради созерцания неба и Солнца. Ответу такому весьма поразились и сочли его достойным философа. 5. Однако я считаю, что он сказал это, не думая, что ответить, лишь бы не промолчать. К тому же если бы он был разумным человеком, то должен бы был поразмышлять и обосновать это, ибо если кто не в состоянии рассуждать, тот и человеком-то не является. Мы же полагаем, что сказано это было спонтанно. 6. Рассмотрим же в трех словах, в чем и как он заблуждался. Во — первых, в том, что всю обязанность человека отнес к одним лишь глазам, связывая все ничуть не с душой, а лишь с телом. 7. Что же? Если бы он был слеп, то неужели лишился бы сущности человека, чего не может случиться без гибели души? Что же остальные части тела? Разве лишены они своих обязанностей? 8. Как же насчет того, что уши служат больше, чем глаза, ведь учение и мудрость могут восприниматься одними только ушами, а вот одними лишь глазами не могут? 9. Ты, Анаксагор, рожден ради созерцания неба и Солнца. А кто побудил тебя к этому созерцанию, и зачем нужно небу и природе вещей твое созерцание? Бесспорно, чтобы ты восхищался этим неизмеримым и удивительным творением. 10. Так признай же, что существует создатель всех вещей — Бог, Который поместил тебя в этот мир как свидетеля и хвалителя Своего творения. 11. Ты полагаешь, что видеть небо и Солнце очень важно, почему же ты не воздаешь благодарность Тому, Кто дал тебе эту возможность? Почему ты не оцениваешь добродетель, провидение и могущество Того, чьим творениям ты удивляешься? Конечно же, необходимо большего удивления достоин Тот, Кто сотворил [созерцаемое тобою] удивительное. 12. Если бы тебя, Анаксагор, кто-нибудь пригласил на трапезу, и ты на ней был бы прекрасно принят, неужели сочли бы тебя здравомыслящим, если бы ты выше оценил полученное наслаждение, чем человека, доставившего его? До такой вот степени философы относят все к телу и ничего — к душе, и видят не больше того, что видно глазами!

13. Напротив, отвергнув все обязанности тела, сущность человека следует искать в одной лишь душе. Стало быть, не ради того мы рождаемся, чтобы видеть то, что сотворено, но чтобы сознавать, т. е. созерцать умом, самого Творца всего сущего. 14. А потому, если кто-то спросит человека, который разумно рассуждает, ради чего рожден человек, то тот без сомнения и со всей твердостью ответит, что человек рожден для почитания Бога, Который нас создал для того, чтобы мы служили Ему. 15. Служить же Богу означает не что иное, как добрыми делами сохранять и соблюдать справедливость. Но тот [Анаксагор], как человек несведущий в божественных вопросах, важное дело низвел до ничтожного, выбрав только два [творения] для своего созерцания. 16. Ведь если бы он сказал, что рожден ради любования миром, то пусть бы и открывал все, и восхищался бы во весь голос, все же не исполнил бы предназначения человека, ибо насколько душа больше тела, настолько Бог больше мира, ведь Бог и сотворил мир, и правит им. 17. Стало быть, следует не мир созерцать глазами, так как и то и другое суть тело, но следует душой созерцать Бога, поскольку Бог как Сам является бессмертным [immortalis], так [Он] захотел, чтобы и душа была вечной [sempiternum]. Созерцание же Бога заключено в почитании и служении общему Родителю рода человеческого. 18. Если философы были лишены этого и, не ведая божественного, были обращены к земле, следует полагать, что Анаксагор говорил, будто рожден для созерцания именно земли, и не видел он ни неба, ни Солнца. 19. Итак, легко понять, если быть разумным, в чем состоит человечность. Ведь что такое человечность, если не справедливость? Что такое справедливость, если не благочестие? Благочестие же — не что иное, как познание сотворившего [букв.: «родившего»] нас Бога.