Творения

4. Если наименуют Пруник, то все это отрыгнуто сладострастием сердца. Ибо всякое действие, называемое по имени Пруник (προυνικευόμενον) оказывается соименным похотливости и покушению на растление. И кто обесчестил девство, о том употребляется это эллинское выражение «ἐπρουνίκευσε τήνδε», а потому и описывавшие эротические дела обманщики эллинов в мифах, говоря о красоте, писали так: «красота пруника (κάλλος προύνικον)». Да и о слове Кавлакав (Καυλακαῦ) кто из знающих не посмеется тому, что еврейские хорошо выговоренные речения и хорошо переведенные на эллинский язык, и ныне для знающих по–эллински ясные и ничего трудного в себе не имеющие, еретики обращают в символические знаки, в образы, в осуществленные начала и, так сказать, в кумиры, при мечтательности всевая заблуждение в людей простых, чтобы чрез них рассевать свое срамное и исполненное мифом искусство? Ибо «кавлакав» написано у Исаин в двенадцатом видении, где пророк говорит: печали на печаль, надежды к надежди, еще мало, еще мало ожидай (Ис.28:10). К сим речениям приложу здесь вполне самые еврейския слова, как написано. Ибо: σαυλασαῦ σαυλασαῦ переведено печали на печаль, καυλακαῦ καυλακαῦ — надежды к надежди, ζιηρσὰμ ζιηρσὰμ — еще мало, еще мало ожидай. Итак, где же миф еретиков? Где это порождение мечтательности? Откуда плевелы в мире? Кто принудил людей привлекать гибель на самих себя? Ибо если они зная превратили имена в мечту, то очевидно сделались виновниками гибели сами для себя. Если же не зная говорили, чего не ведали, то нет ничего столь жалкого, как они. Ибо действительно сие вовсе неразумно. И можно видеть это всякому, приявшему разумение от Бога. Ибо еретики из сладострастия губили и губят себя и доверяющих им. Дух лести, подобно дуновению в рожок, разными движениями каждого из неразумных возбуждает против истины. И самый рожок этот есть подобие того змия, в котором говорил лукавый и обольстил Еву. В подобие оному образу и этот рожок устроен на обольщение людям. И смотри на тот вид, какой представляет из себя сам играющий на рожке. То кверху поднимает он голову, то опускает книзу, подобно змию клонит и вправо, и влево. Сии виды принимает на себя и диавол, чтобы явною сделать хулу на небесное и в ничто обратить земное, вкупе объять вселенную и одесную и ошуюю причиняя вдавшимся в заблуждение и обольстившимся оным, как обманчивыми звуками мусикийского орудия.

5. Другие же некоторые из еретиков примышляют какие–то пустые имена, говоря, что были тьма, бездна и вода, посреди же них дух производил разграничение их. Но тьма была раздражена против духа и ненавидела его, и эта тьма, убегая вверх, была объята духом. И родила, говорят, какую–то так называемую Митру (Μήτρα), которая, родившись, имела общение с тем же духом. От Митры произошли четыре некие эона, от четырех же эонов другие четырнадцать, и пришли в бытие десница (δεξιά) и шуйца (ἀριστερά), свет (φῶς) и тьма (σκότος). Впоследствии же после всех них произошел некий срамной Эон (τινα αἰσχρὸν αἰῶνα), и он смесился с упомянутою прежде Митрою. От сего–то срамного Эона и от Митры произошли боги, ангелы, демоны, и семь духов. Но сама собою открывается смешная сторона в заблуждении еретиков. Сначала именуя и определяя единого отца, впоследствии представили многих богов, показывая тем, что заблуждение само против себя вооружает произносимые им лжи и само себя разрушает по мере того, как истина непрестанно отыскивается во всех частях.