Творения

2. Но награда за подвиг не осталась за ним до конца. Он подвергся великой зависти за то, что превосходил других своей образованностью и ученостью. Особенно это раздражало имевших в то время правительственную власть. По диавольскому злоухищрению делатели зла придумали нанести срам этому мужу и определили ему такое наказание — отдали его эфиопу на осквернение его тела. Не в силах будучи стерпеть такого измышленного диаволом действия, Ориген закричал, что из двух предложенных ему дел он скорее готов принести жертву. Хотя он и не добровольно совершил это, как говорят многие, но так как сам он вполне признался, что это сделал, а именно: язычники, положив ему на руку ладан, сбросили его с руки на очаг жертвенника; по суду исповедников и мучеников, он лишен был тогда славы мученичества и извержен из Церкви. Подвергшись этому в Александрии и не имея сил выносить насмешки ругателей, он удалился оттуда и избрал своим местопребыванием Палестину, то есть землю Иудейскую. Когда он прибыл в Иерусалим, священноначальствующие убеждали его как известного и ученого толкователя, проповедовать в Церкви, ибо говорят, что прежде принесения жертвы он удостоен был и пресвитерства. Когда тогдашние священноначальники святой Церкви Иерусалима убеждали его, как я сказал, проповедовать в Церкви и много понуждали к тому, он встал и произнес только одно следующее изречение псалма сорок девятого, пропустив все предшествующее: грешнику же говорит Бог: что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои (Пс.49:16). Затем, согнув книгу, отдал ее и сел с плачем и слезами. Вместе с ним плакали и все.

3. Некоторое время спустя, он, по убеждениям и понуждениям многих, познакомился с неким Амвросием, одним из знатных придворных, которого одни называли последователем Маркиона, а другие — последователем Сабеллия, и убедил его отступить от ереси, проклясть ее и восприять веру святой Церкви Божией. Ибо Ориген тогда придерживался правильной и вселенской веры. А упомянутый Амвросий, поскольку держался иного мнения и был муж ученый и ревностный к божественному чтению Священного Писания, то упросил Оригена, — так как смысл изречений в Божественных книгах глубок, — дать ему изъяснение. Склонившись на его законное желание и убеждение, Ориген решился сделаться толкователем, так сказать, всего Писания и изъяснить оное. В Тире Финикийском он, как сказывают, в течение двадцати восьми лет вел превосходный образ жизни, в занятии и трудах. Амбросий в достаточном количестве доставлял пропитание ему, скорописцам и прислужникам, равным образом хартию и потребное на другие расходы. Между тем Ориген, проводя время без сна и в сильных занятиях, совершал свой труд над Писанием. Прежде всего он позаботился. тщательно собрать шесть переводов: Акилы, Симмаха, семидесяти двух, Феодотиона, а также так называемого пятого и шестого издания; к этому присоединил он еврейский текст, написанный еврейскими буквами, а на другой странице против него сделал другое сопоставление — написал тот же еврейский текст, но буквами греческими. Так произошел труд, именуемый Гексаплой (Ἑξαπλᾶ), в котором к греческим переводам сделано два приложения — еврейский текст, написанный еврейскими буквами, и еврейский же, написанный греческими; так что весь Ветхий завет состоит из так называемых гексаил и из двух списков еврейского текста.

Всей этой работой сей муж занимался с особенной любовью. Но славы своей до конца не удержался, ибо обширные сведения послужили для него поводом к великому падению. Желая, сообразно со своей целью, ничего в Божественных Писаниях не оставить без изъяснений, он подвергся обаянию греха и изрек слова смертоносные. От него произошли так называемые оригенисты. Впрочем, не те предыдущие, которые занимались срамными делами. О тех, как я уже говорил прежде, я не могу сказать, от этого ли Оригена (он же и Адамантов) они получили начало или имели своим главой кого–нибудь другого, называвшегося Оригеном. Впрочем, и об этом Оригене рассказывают, что он умыслил нечто против своего тела. Одни говорят, что он оскопил себя, чтобы не волноваться сладострастием, не разжигаться и не распаляться плотскими движениями. Иные же говорят не так, а что он придумал прикладывать к известным членам какое–то лекарство и иссушать их. Другие отваживаются возносить на него и нечто другое — например, будто он отыскал какую–то траву, целительно действующую на память. Мы не совсем верим необыкновенным рассказам о нем, однако же не опустили передать эти рассказы.