Творения. Часть 1

Не задолго до удаления Афанасиева из Александрии, по приглашению епископов, приходил сюда из своей пустыни пр. Антоний, чтобы разсеять клевету, распространяемую арианами, будто он в единомыслии с ними. Явившись среди многолюднаго города, восьмидесятилетний пустынножитель, пред которым благоговели не только христиане, но и язычники, дал торжественное исповедание своей веры, называя ересь Марианскую предтечею антихриста. «Сын Божий, – говорил Антоний, – не есть тварь, и не из сущих, но присущное Слово и Мудрость Существа Отчего. Не имейте общения с нечестивыми арианами. Если соблюдаете благочестие, то вы – христиане: а те, именующие Сына Божия и Слово, сущее от Отца, тварию, ни чем не различаются от язычвиков, потому что служат твари паче создавшаго Бога». И когда потом Антоний намерен был возвратиться в свою пустыню, оставив сильное впечатление в жителях Александрии своим словом, чудесами и даже видом своим, – сам Афанасий провожал его торжественно из города[182]. – И теперь Антоний, из глубины пустыни своей, обращался к Константину в письмах с просьбою о возвращении Александрии Святителя Божия, Афанасия, хотя и имел успеха; потому что Император, ничего так не желая, как мира, не хотел переменить своего решения, – также как не уважил и прошения клира александрийскаго, ходатайствовавшаго за своего Архипастыря[183].

Другой знаменитый подвижник египетский, пр. Пахомий, говорил о св. Афанасие ученикам своим: Когда поставлен был Афанасий в епископа, то недобрые люди не одобряли определения Божия, над ним совершившегося, указывая на молодость его лет, и покушались разделить Церковь Божию. Но мне Дух Св. сказал: Я воздвиг его, как, столпа и светильника Церкви. Много скорбей и оклеветаний человеческих ждет его за благочестивую веру во Христа. Но победив все искушения, укрепляемый Им до конца, он возвестит истину Евангельскую Церквам[184].

Так епископы и клир, иноки и миряне, соединяясь в уважении и любви к своему архипастырю, охраняли чистую веру от приражений нечестия.

Отвергнутый Церковию александрийскою, Арий возвратился в Константинополь. Друзья его решились здесь торжественно ввести его в церковь, и с ним совершить священнодействие. Св. Александр, епископ константинопольский, сколько ни противился тому, не мог противостоять им и обратился с молитвою к Богу. Накануне того дня, когда по намерению ариан, должно было совершиться это новое поругание православия, – падши на лице свое пред Господом во святилище, он просил – лучше взять его от среды живых, нежели оставить видеть поношение достояния Божия. И молитва ревнителя чистой веры была услышана. Ария внезапно постигла позорная смерть, уже на пути ко храму. Это событие, явно открывшее суд Божий над нечестивым, имело влияние на многих, прежде расположенных к нему[185].

Константин, послав св. Афанасия в Галлию, назначил ему местопребывание в Трире, где и сам живал, когда был обладателем только западной половины Империи, и где жил теперь старший сын его Константин, с званием Кесаря недавно получивший в управление Галлию, Испанию и Британию[186]. Этот город, славившийся своею обширностию и богатством, имел тогда епископом Максимина, котораго богоугодная жизнь прославлена в западной Церкви причислением его к лику святых[187], а благочестивая его ревность о поддержании православия не раз обнаруживалась на соборах западных. Св. Афанасий принят был епископом трирским с любовию и уважением[188], и сам взаимно сохранял привязанность к нему[189]. Могло утешать его и благочестие жителей города, которые собирались для Богослужения даже в недостроенные храмы[190]. Сам Константин – младший, питая глубокое уважение к добродетелям Святителя, старался облегчить скорбь изгнания, доставляя ему все нужное в изобилии, хотя и видел, что великая душа Афанасия мало заботилась о внешних удобствах[191]. Нет сомнения, что пришелец александрийский, со своей стороны, не остался в долгу за любвеобильное гостеприимство, но делился с своими благотворителями сокровищами духовными. Непоколебимая твердость в православии епископов трирских – Максимина и преемника его Павлина, скончавшегося в изгнании, и раннее появление в Трире жизни иноческой, конечно, не мало обязаны влиянию св. Афанасия. Книга его «о жизни пр. Антония», как пишет бл. Августин, воспламеняла здесь ревнителей благочестия к подражанию подвигам египетскаго пустынножителя[192]. Приятно вспомнить и то, что здесь, в Трире, чрез несколько лет, искал просвещения бл. Иероним[193]; здесь же родился св. Амвросий.