Творения. Часть 1

Назначая этот собор в Тире (335 г.), – как писал Константин, – для прекращения безпорядков, возбуждаемых «любопрением», и возстановления согласия в провинциях, разрушеннаго «высокомерием немногих людей», он уведомлял членов собора: «мною сделано все, о чем вы писали: я отправил письма к тем епископам, к которым вы хотели, и требовал, чтобы они приехали и участвовали в ваших заботах; отправил также бывшаго консула Дионисия, с повелением напомнить о приезде на ваш собор тем, кому должно, и наблюдать за ходом дела, и особенно за благочинием. Если же кто, – чего впрочем я не ожидаю, – осмелится и теперь пренебречь наше повеление, и не явится на собор; то от нас послан будет человек, который, по царскому указу, изгнав виновнаго, научит его, что определениям Самодержца, направленным к защите истины, противиться не должно»[146]. В тоже время и епископ александрийский получил повеление – безпрекословно отправиться в Тир, хотя бы то и против воли[147]. Из приведенных слов послания Константинова к собору ясно видно, что враги Афанасия успели посеять сильныя предубеждения против него в душе миролюбиваго Государя. До сих пор Евсевий и его друзья в тайне покровительствовали мелетианам: теперь они решились открыто защищать их, представляя виновников, продолжающагося разъединения их с Церковию – Афанасия. Вменяли ему в вину и то, что он предварительным объяснением устранил необходимость новаго разсмотрения принесенных на него жалоб мелетианами, на соборе в Кесарии, – и это представляли, как пренебрежение к воле Государя. Из последующаго видно, что воспользовались случаем представить Константину в более благоприятном виде и дело Ария, который давно уже возвращен был из заточения, но не допущен в Александрию. – Предрасположив таким образом Константина против св. Афанасия, враги его сами указали Государю, кого бы они считали нужным на предполагаемом соборе; туда явились, – как будто люди необходимые, – даже из Мисии я Паннонии, недавно поставленные епископы Урзаций и Валент. Кто же это были? Ученики Ария[148]. – Во всем виден заговор: мелетиане взяли на себя быть доносчиками, ариане – судиями[149].

Епископов собралось на собор до шестидесяти человек[150]. Сверх того, прибыли из Египта с своим архипастырем 48 епископов[151]. Здесь присутствовали епископы именитых престолов: антиохийскаго – Флакилл, иерусалимскаго – Максим, солунскаго – Александр; – но главным действователем был Евсевий никомидийский с своими сообщниками. К ним не постыдился пристать и ученый епископ кесарийский, Евсевий, называвший своего соименика никомидийскаго «великим»[152].

Св. Афанасий, явившись на собор с своими епископами, прежде всего потребовал, чтобы удалены были из числа судей его люди, питающие вражду к нему, равно как и ко всем православным, по своему неправомыслию. Он указал на Евсевия никомидийскаго, Феогния никейскаго, Мариса халкидонскаго, Наркисса иеропопольскаго, Феодора ираклийскаго и Патрофила скифопольского[153]. Но требование Афанасия не было уважено присланным на собор чиновником Дионисием[154]. – Начались допросы против обвинений, представленных мелетианами[155]. Мелетиане старались уверить, что Афанасий избран в епископа немногими, как разглашали они и прежде. – Против этой клеветы был общий голос присутствовавших на соборе египетских епископов[156]. – Повторили донос об умерщвлении Арсения, и принесли даже отсеченную руку, которую употреблял будто бы Афанасий для волхвования. Но Арсений представлен был собору св. Афанасием на лице и с обеими руками, к посрамлению клеветников. – Явился Исхир; прельщенный деньгами и обещанием епископскаго достоинства, снова свидетельствовал он о сокрушении св. сосудов пресвитером александрийским Макарием, будто бы по повелению Афанасия. Св. Афанасий представил опровержение и на это; но его словам не хотели верить, и положили изследовать это дело на месте. Предупреждая общее решение собора, кого послать в Египет для изследования[157], Евсевий и его сообщники тайно снарядили от себя комиссию из шести епископов, уже упомянутых выше: Феогния, Мариса, Феодора, и с ними Македония мопсуестскаго, Урзация и Валента, и ночию отправили их в Александрию. Между тем, обвиняемый в преступлении, пресвитер Макарий, как был представлен на собор в узах, так и теперь оставался в темнице, в Тире.