183. Спросили однажды святаго и блаженнаго сего Симеона, каков должен быть иерей, и он ответил, говоря: я недостоин быть иереем, но каков должен быть иерей, верно знаю. Вопервых, он должен быть чист не только телом, но и душею, и при этом непричастен никакому греху. Вовторых, он должен быть смирен не по внешнему только себя–держанию и обычаю действовать, но и по внутреннему настроению. Потом, когда предстоит священной и святой трапезе, должен всеконечно, видя чувственно святые дары, мысленно созерцать Божество. И не это только, но и Самого Того, Кто невидимо присущ в дарах, должен он стяжать и иметь обитающим в себе в сердце своем сознательно, чтоб таким образом с дерзновением мог он возносить моления к Богу и, как друг с другом беседуя, говорить:
184. Говорил он еще и следующее, будто об ином ком, себя прикрывая и бегая славы человеческой, понуждаемый однажды объявить то по любви к ближнему на общую пользу: слышал я, говорит, от одного монаха иерея, доверявшагося мне, как другу своему: никогда (говорил он) не литургисал я, не увидев Духа Святаго, как видел Его сошедшим на меня в то время, когда меня рукополагали и митрополит читал надо мною молитву иерейскаго посвящения и Евхологий[4]
лежал на бедной главе моей. Я спросил его: как он Его тогда видел и в какого рода образе? Он сказал: простым и безвидным, однакож как свет; и когда я увидев то, чего никогда не видел, удивился сначала и сам в себе разсуждал, что бы это было такое, — тогда Он таинственно, но внятным гласом сказал мне: Я так нисхожу на всех Пророков и Апостолов, и нынешних избранников Божиих и святых; ибо Я есмь Святый Дух Божий. — Ему слава и держава, во веки веков. Аминь.ПОДВИЖНИЧЕСНОЕ СЛОВО СТАРЦА СИМЕОНА БЛАГОГОВЕЙНАГО
1. Брате, в самом начале отречения своего от мира потщися насадить в себе благия добродетели, чтоб и братству ты был полезен, и самого тебя Господь возвеличил напоследок. Не стяжевай себе особаго дерзновения пред игуменом и не ищи себе особой от него чести. Не стяжевай дружбы с набольшими в обители, и не учащай в келлии их, зная, что чрез это не только страсть тщеславия начнет пускать в тебе свои корни, но и самому настоятелю сделаешься ненавистен; а почему это, — разумеваяй да разумеет. Сиди в мире в келье своей, какова бы она ни была, но и хотящаго посетить тебя и побеседовать с тобою, не отвращайся, ради сохранения своего благоговеинства; потому что, с совета отеческаго беседуя с ним, не потерпишь вреда, хотя бы он был и из противных, т. е., несогласен с тобою ни в правилах, ни в мыслях. Если и не видишь, чтоб это было полезно для тебя, делай так, побуждаясь возможностию доставить пользу другому.
2. Должно всегда иметь страх Божий и каждодневно обследовать и обсуждать, что добраго и что худаго сделано тобою, — и доброе предавать забвению, чтоб не впасть в страсть тщеславия, а о противном тому проливать слезы с исповедию и напряженною молитвою. Суд сей над собою совершай так. Когда кончится день и настанет вечер, начинай разглагольствовать с собою и вопрошать себя: как, с помощию Божиею, провел я день сей? Не осудил ли кого? не досадил ли кому словом? не соблазнил ли кого? не посмотрел ли страстно на чье–либо лице? Не преслушал ли в чем настоятеля по послушанию своему и понерадел о нем? не прогневался ли на кого? Стоя в собрании (церковном), не занимал ли ума своего чем безполезным, или отяготясь от лености богослужением, не уходил ли из церкви и с правила? Хотя бы ты нашел себя во всем этом неповинным, — что однакож невозможно, — потому что
3. Каждодневно должно исповедывать всякий помысл духовному отцу своему, и что он будет говорить тебе, принимать то как из уст Божиих с полным убеждением (в истине того непреложной); другому же никому не передавать, что–де спросил я отца моего о том–то и том–то, и он ответил мне то и то; и тем паче не переспрашивать, хорошо ли он сказал мне это, и что мне делать во уврачевание себя? Потому что это суть слова неверия отцу своему, и пагубны для души. Это наиболее случается обычно с новоначальными.