Творения. Том 1

Поскольку же и противники умели уважать и чтить добродетель и мужество, то, когда сын мучителя находился в жестокой болезни, просили Василия помолиться о нем. А когда Василий предложил условие: «Отдай его мне, чтобы привести мне его к безукоризненной вере и освободить от всякого злочестия Ариевых учений», — и царь согласился на это, тогда тотчас соделался он ходатаем за царя земного перед Царем Небесным, вознес к Нему обещание мужа и принял здравие отрока. Но змии, как скоро увидели отрока спасенным, снова растлили волю легкомысленного царя и, взяв сына его, крестили водой, но не Духом, учили отметать Сына Божия, овладев им внутренно и облекая наружно; и наружно облекается он во Христа, а внутренно рассекает Его. Поэтому в непродолжительном времени поял (взял) Он дух у несчастного, провозвещая (предсказав) неблагодарность их сердца.

Все это не ниже чудес Илии, не меньше знамений Елиссея. Как Илия и Елиссей возвращали к жизни умерших, так и верный Василий молитвой исхитил у смерти близкого к смерти. И опять, как Петр умертвил Ананию и Сапфиру, утаивших серебро, так и Василий, занимая место Петра и вместе с тем участвуя в Петровом дерзновении, обличил Валента, укравшего свое обещание, и сына его предал смерти. С этого времени эти бедные и сам неверный царь пали духом и были в великом замешательстве.

И кто должным образом опишет те дожди чудес, какие блаженный и верный Василий показал на самом деле? Итак, поскольку нет у нас и возможности пересказать такое множество заслуг Василия, то, не говоря обо всех, покажем, как и неодушевленные вещи ратоборствовали за этого мужа.

Поскольку порождения ехиднины (Мф. 3:7), как стрелами непрестанно поражаемые его словами и чудесами, употребляли все способы, чтобы истребить праведника, то приступили они с просьбой похитить его и послать в заточение. «Тяжек есть нам и к видению (Прем. 2:15), — говорили они, — потому что сильно противостоит нам словом. Поэтому, царь, пока он здесь, невозможно иметь успеха вере нашей». И царь, увлеченный их словами, вознамерился послать его в заточение. Но трость (нечто вроде пера), не перенеся того, чтобы служить беззаконному намерению, тотчас сокрушилась, вразумляя безумца, что великую дерзость намеревается он учинить против раба Христова, который проповедует Единое Божество — Отца и Сына и Святаго Духа, и который как бешеных псов премудро обличил не так умствующих или утверждающих. Когда же сын заблуждения, бесчувственнейший и самой неодушевленной трости, не понял этого и взял другую трость, чтобы подписать и закончить лукавое свое намерение, тогда увидел, что и эта трость не выносит участия в злом деле, какое поспешал он совершить. Для чего поспешаешь, царь, послать в чужую страну того, в ком обитает Наполняющий все? Для чего приемлешь истребить ничем неодолимого? Для чего изгоняешь из города гражданина небесного? Если возьмешь и третью трость, то увидишь, что и она сокрушится, не перенесет, не будет тебе содействовать. Так это и было. Тогда явственно провозвещена была всем победа, и победным памятником непреоборимого послужили три трости, ставшие защитниками проповедника Единосущной Троицы. Рука спешила произнести приговор, — и трости отказались от этой несправедливости. Рука торопилась подать лукавое мнение, — и трости удержали её от суетного усердия. И как жезл Моисеев посрамил всех обаятелей (заклинателей) и прочих волхвов египетских, так и трости тотчас обратили в ничто умысел нечестивцев и сынов тьмы.

Как ублажим тебя, отче Василие! Ты остнами бодешь (жалами колешь) и гонишь заблуждение, разумно отправляешься вместе с пчелами, превитаешь (странствуешь) на лугу Богодухновенных Писаний и там собираешь для нас цветы пророческие, росу апостольскую, жизнь Евангельскую; ты всегда восседаешь в ульях добродетелей и делаешь нам из них Божественную награду; ты премудро о Духе Святом выделываешь мед божественной и безукоризненной веры; ты научаешь нас пренебрегать лукавыми осами, и возводишь веру до самого неба; ты вопиял, как Давид: Коль сладка гортани моему словеса Твоя, паче меда устом моим (Пс. 118:103).