Творения. Том 1

Прекрасно сказал Господь, что тесный путь вводяй в живот (Мф. 7:14); вот теснота пути, как в зеркале, видна в слове. Горька монахам настоящая жизнь; иметь им собственность — опасно; отказаться от собственности — болезненно; убожество горько, скудость мучительна, подвижничество тяжело, воздержание многотрудно, строгость жизни не безопасна, молчание мучительно. Монах, если обличит, остается должником; если умолчит, ослабевает в ревности по Богу. Будет говорить — это противно. Будет безмолвствовать — это вредно. Правды сказать не может, но и не смеет не сказать. Змий во всем противопоставил подобное подобному: нестяжательности противоположил полезную куплю, бдительности клевету, подвижничеству самоубийство, молитве обвинение в праздности, правде оклеветание, любви злословие, страннолюбию беспечность. Все смешал, во всем стал участвовать змий; добродетель обращена им в искусство, благоговейную жизнь ограничил одной одеждой. Монашеское житие в опасности рушиться; голова поставлена вместе с ногами, глаза и руки страждут недугом; приобретение собственности ослабило веру, употребление оной изменило подвижничество, самовластие делает насилие смирению; забота о временном совратила надежду.

Что будете делать вы, истинные монахи, при таком смешении? Куда убежите при таком безразличии? В пустыню ли? Но как? И там превозмогло худшее. Настоятели, как родные, с ревностью стараются о переменах, но ничего не изменили, потому что не содействуют им низшие. Присовокупите к сему, что происходит внутри, и узнаете, что безразличие во всем не презирается, как требовала бы добродетель, потому что многие велят идти иным путем. Деятельность телесная помрачила собой душевное дело; попечение о плоти ослабило внушения ума; совесть не берет на себя труда привести в сокрушение мысль; помыслы не спешат обратиться к покаянию для оплакивания многих грехов.

Потому и сам я, имея у себя вас, истинных монахов, прихожу в затруднение. Настоящее состояние есть образ плена. Ежели все имело преобразование и действительность, то и брани, и последствия их были преобразованием и действительностью. Илия говорил, что он остался один, но Бог показал, что с ним остались и многие другие. Также должны мы разуметь и о Иеремии, что не один он был, но были с ним и многие другие. Подобно сему и о вас, рабы Божии, надобно верить, что имеем ещё вас, хотя вы и невидимы, потому что и в Израильском народе невидимы были подобные видимому Илии. Очевидно, что как те существовали действительно, так и вы, хотя и не сделались видимыми, но, сколько возможно, прилагаете старание. И я знаю таковых, но, конечно, не многих; верно же, что таковых много, но не вкупе они действуют. Иеремия оплакивал Иерусалим по причине приближающейся осады. И вы, поступая также, предстательствуйте за нас; вы смущены нашими страстями, но радейте о нашей немощи.

Знаю, как сказал я выше, что душа без труда делит силы свои на разные действия: не может вдруг делать доброго и худого, но худое предприемлет, прикрываясь добрым. Так, храня пост, тщеславится, при воздержании гордится. Но не может пожелать и избрать вдруг и смиренномудрие, и высокомерие. И Господь сказал сие: не можете двема господинома работати (Мф. 6:24). О тех же, которые делают худое под видом добра, сказал, что это волки, приходящие в овечьей одежде (Мф. 7:15). Смотря на такой-то образ действия (как думаю, поразмыслив сам с собою), Илия убежал в чужую землю, чтобы не погрешить, и упокоился там мыслью своей. И один соблюл себя добродетельным, ничем не возмущаемый, не сделал ничего низкого и не в беспечности проводил жизнь, живя у чужеземцев, не смягчил строгого воздержания как никем не знаемый. Блаженны совершенные, потому что во всяком месте пребывают они, как неповрежденные бисеры. Блаженны чистые сердцем, потому что даже и во тьме остаются они светлыми, как солнце. Иеремию не осквернила тина во рву; Даниилу не нанесли обиды львы; трем отрокам не нанес вреда вавилонский огонь. Чувственные вещи показывают, что не могут вредить сопротивные духи, даже если вы в Вавилоне вразумляете преобладающих или в Израиле сокрыты и, бегая, обличаете нечестивых.

Рассудите, почему в Иерусалиме должны вы скрываться, а в Вавилоне говорить дерзновенно? Сему научит вас царь Давид; с Голиафом он вел себя враждебно, а пред Саулом же смиренно. И представил на это причину, а именно: Саул был помазанник Господень, а Голиаф не ведал благочестия и был убит. Иных за то, что принесли весть о смерти помазанника Господня, он умертвил, а некоторых, хотя должны были умереть, пощадил.

Надобно ли решать сии загадки или предоставить это вам самим? Что ж будут делать люди простые, не разумеющие их силы? Вы, как сказал я, и на деле знаете многое, но находящиеся с вами имеют нужду в объяснении.