Творения, том 1, книга 2

6. Я желал бы теперь доказать, что Бог непостижим не только для херувимов и серафимов, но и для начал, и властей и всякой сотворенной силы; но ум наш утомился, не от обилия, но от страшного содержания предметов речи. Душа трепещет и ужасается, долго занимаясь вышними созерцаниями. Низведем же с небес и успокоим ее, объятую ужасом, обратившись к обычному утешению. В чем это утешение? В молитве о том, чтобы страждущие этой болезнью когда-нибудь выздоровели. Если нам повелено умолять Бога о больных, о находящихся в рудниках и в тяжком рабстве и одержимых (демонами), то не гораздо ли более (нужно молиться) о таких людях? Нечестие хуже демона; неистовство бесноватых может быть прощено, а эта болезнь не имеет никакого оправдания. Вспомнив о молитве за бесноватых, я хочу сказать нечто вам, возлюбленные, для искоренения тяжкой болезни в церкви; странно было бы, - врачуя посторонних с таким усердием, оставить без внимания собственные члены. Какая же эта болезнь? Невыразимое множество народа собралось теперь и с таким вниманием слушает речь, а в самый страшный час я часто ищу его и не вижу и сильно вздыхаю, что, когда беседует сослужитель ваш, вы показываете великое усердие и напряженную ревность, теснитесь друг перед другом и остаетесь до конца; когда же предстоит явиться Христу в священных таинствах, то церковь бывает пуста и безлюдна. Достойно ли это прощения? Через такое нерадение вы лишаетесь всех похвал, заслуженных ревностью к слушанию. Кто из вас не осудит и меня, видя, что плод слушания так скоро у вас пропадает? Если бы вы усердно внимали сказанному, то доказывали бы свою ревность делами; а если по выслушивании тотчас уходите, это служит доказательством того, что не усвоили ничего из сказанного и не приложили к сердцу; ибо, если бы сказанное было внедрено в душах, то оно конечно удержало бы вас в церкви и возбудило бы в вас большее благоговение к страшным таинствам. А теперь, как бы выслушав какого-нибудь игрока на кифаре, вы удаляетесь без всякой пользы, как только умолк говорящий. Но какое слышится от многих холодное оправдание? Молиться, говорят, могу я и дома, а слушать беседу и учение дома невозможно. Ошибаешься ты, человек; молиться, конечно, можно и дома, но молиться так, как в церкви, где такое множество отцов, где единодушно воссылается песнь к Богу, дома невозможно. Ты не будешь так скоро услышан, молясь Владыке у себя, как молясь со своими братьями. Здесь есть нечто большее, как то: единодушие и согласие, союз любви и молитвы священников. Для того и предстоят священники, чтобы молитвы народа, как слабейшие, соединясь с их молитвами сильнейшими, вместе с ними восходили на небо. С другой стороны, какая может быть польза от беседы, когда с ней не соединяется молитва? Прежде молитва, а потом слово; так говорят и апостолы: "а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова" (Деян. 6:4). Так и Павел поступает, в начале посланий совершая молитву, чтобы свет молитвы предшествовал учению, как свет светильника. Если ты приучишь себя молиться с усердием, то не будешь иметь нужды в наставлении сослужителей твоих, так как Сам Бог без всякого посредника будет озарять ум твой. Если же молитва одного имеет такую силу, то гораздо более - молитва с народом; у последней больше силы и гораздо больше дерзновения, нежели у молитвы, совершаемой дома и наедине. Откуда это видно? Послушай, что говорит сам Павел: "Который и избавил нас от столь [близкой] смерти, и избавляет, и на Которого надеемся, что и еще избавит, при содействии и вашей молитвы за нас, дабы за дарованное нам, по ходатайству многих, многие возблагодарили за нас" (2 Кор. 1:10-11). Так и Петр избежал темницы: "церковь прилежно молилась о нем Богу" (Деян. 12:5). Если же Петру помогла молитва церкви и извела из темницы этот столп (церкви), то, как ты, скажи мне, пренебрегаешь ее силой и какое можешь иметь оправдание? Послушай и самого Бога, Который говорит, что Его умилостивляют благоговейные молитвы многих. Так, оправдываясь перед Ионой по поводу тыквенного растения, Он говорит: "ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился и которого не растил Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек" (Ион. 4:10-11). Не напрасно Он ссылается на множество жителей, но чтобы внушить тебе, что единодушная молитва имеет великую силу. Это я хочу объяснить вам и из человеческой истории.