Творения, том 10, книга 1

3. Но это, бывшее прежде, хотя и тяжко, все же не так тяжко, а оскверняться после неба, после царствия, после приобщения страшных таин, – заслуживает ли это прощения? Или ты не думаешь, что с корыстолюбцами и со всеми вышеисчисленными грешниками совокупляется сам диавол? Или не думаешь, что он совокупляется и с женщинами, украшаюшими себя для сладострастия? Кто станет противоречить этому? Если же кто станет возражать, то пусть раскроет душу столь бесстыдных женщин, и он увидит, что злой дух тесно сочетался с ними. Трудно, возлюбленные, трудно, а может быть, и невозможно, украшая таким образом тело, украшать вместе и душу; заботясь об одном, приходится неизбежно опустить другое; то и другое по природе своей не может быть вместе. Потому (апостол) и говорит: "совокупляющийся с блудницею становится одно тело: а соединяющийся с Господом есть один дух". Последний становится духом, хотя и облечен телом, потому что если в нем нет ничего телесного, грубого и земного, если он только обложен телом, а вся власть принадлежит душе и духу, то Бог прославляется им. Потому нам и заповедано говорить в молитве: "да святится имя Твое" (Мф.6:9). И Христос говорит: "да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного" (Мф.5:16). Так прославляют Его небеса, не звук издавая, но своим видом возбуждая удивление и располагая к прославлению Создателя. Так будем прославлять Его и мы, или даже еще более; а мы можем это, если захотим. Не столько небо, день и ночь, сколько святая душа прославляет Бога. Кто взглянет на красоту неба, говорнт: слава Тебе, Боже, сотворившему такие дела; так и взглянувший на добродетель человека (будет говорить) то же, и даже гораздо более. При взгляде на творения, не все прославляют Бога, но многие говорят, что они существуют сами собой, а другие приписывают творение и промышление мира злым духам, впадая таким образом в крайне непростительный грех; но при взгляде на добродетель человека, никто не может быть настолько бесстыдным, а всячески прославит Бога, видя, что служащий Ему живет добродетельно. Кто не подивится, когда какой-нибудь человек, имея общую с другими природу, обращаясь среди людей, подобно адаманту, не сокрушается от множества страстей, – когда он среди огня, железа и зверей является крепче адаманта и преодолевает все силой благочестия, – когда его оскорбляют, а он благословляет, его злословят, а он восхваляет, его обижают, а он молится за обижающих, его гонят, а он благодетельствует своим врагам и гонителям? Такие и подобные дела гораздо более неба прославят Бога. Язычники, взирая на небо, не стыдятся; но, видя святого мужа, строго исполняющего правила любомудрия, стыдятся и осуждают себя. Когда имеющий одинаковую с ними природу является столько выше их, сколько небо – земли, и даже еще более, то они невольно признают, что это совершается силой божественной; потому (Христос) и говорит: "и прославят Отца вашего Небесного". Хочешь ли еще видеть, как Бог прославляется жизнью рабов Своих, равно как и чудесами? Некогда Навуходоносор ввергнул в пещь трех отроков; но увидев, что огонь не коснулся их, "сказал: благословен Бог, Который послал Ангела Своего и избавил рабов Своих" из печи, "которые надеялись на Него и не послушались царского повеления" (Дан.3:95). Что говоришь ты? Тебе оказали презрение, а ты удивляешься презревшим? Да, говорит, за то самое, что они оказали мне презрение: это самое и представляет причиной удивления. Таким образом здесь не только знамение послужило к прославлению Бога, но и решимость вверженных. Кто сравнит то и другую, тот увидит, что последняя не меньше первого. Решиться в душе своей быть ввергнуту в пещь, – это чудо не меньше того, как и остаться невредимым в пещи. Не изумительно ли, что царя вселенной, имевшего у себя столько оружия, войска, военачальников, правителей и наместников, обладавшего землей и морем, презрели пленные отроки, связанные преодолевали связавшего и победили все это воинство? Окружавшие царя не могли сделать с ними, что хотели, хотя призвали на помощь себе печь; а обнаженные, порабощенные, пришельцы и не многие числом – что в самом деле меньше трех? – будучи связаны, победили несметное воинство. Смерть уже была презираема, потому что имел придти Христос. Как пред восходом солнца, прежде нежели явятся лучи его, уже бывает виден свет дневной, так и пред восходом Солнца правды смерть уже стала отступать. Что может быть блистательнее этого зрелища? Что славнее этой победы? Что знаменитее этих новых трофеев?