Творения, том 10, книга 1

4. Мы представим тебе, какой угодно, грех, и ты увидишь, что действительно так бывает. Как воры и подкапыватели стен, намереваясь похитить что-нибудь драгоценное, исполняют это, погасив светильник, так порочный помысл поступает и с грешниками. В нас есть умственный светильник, постоянно горящий. Если дух прелюбодеяния, устремившись с великой силою, погасит свет его, то немедленно помрачает и преодолевает душу и тотчас расхищает все, в ней находящееся. Когда овладевает душой порочное пожелание, тогда разумное око ее, помрачившись, подобно как телесные очи помрачаются облаком и тьмой, не может видеть ничего, ни пропасти, ни геенны, ни страха, и она, будучи, наконец, не в состоянии противиться силе пожелания, делается удобопреклонной ко греху; пред очами ее как бы воздвигается непроницаемая стена, которая не позволяет лучу правды просветить разум ее, потому что порочные помыслы, порождаемые пожеланием, со всех сторон окружают ее. Тогда представляется человеку блудница, беспрестанно появляющаяся пред его глазамн, в его разуме и мыслях; и как слепые, хотя бы стояли среди полудня под открытым небом, не могут видеть света, потому что закрыты глаза их, так и он, хотя бы оглашали его со всех сторон бесчисленные спасительные догматы, будучи наперед охвачен в душе своей этой страстью, заграждает слух свой для всех внушений. Это хорошо знают те, которые испытали это. Но вам пусть не придется узнать это на опыте. И не один только этот грех, но и всякая порочная страсть производит то же самое.

Обратим, если угодно, речь нашу от блудницы к деньгам; здесь мы увидим густой и непроницаемый мрак. Там, где бывает одна любовница, заключенная в одном месте, страсть не так сильна; а когда везде представляются деньги, в мастерских серебряных и золотых вещей, в гостиницах, в богатых домах, тогда страсть действует сильно. Когда больной этой страстью видит детей, гуляющих на торжище, лошадей, украшенных золотом, людей, одетых в драгоценные одежды, тогда в душе его разливается великий мрак. Но что говорить о домах и мастерских? Такие люди, я думаю, когда увидят богатство, изображенное на картине, и тогда возмущаются, досадуют и беснуются: так мрак везде окружает их! Если они обратят взор на изображение царя, то не удивляются ни красоте камней, ни золотой н пурпуровой одежде, а мучатся страстью; и как несчастный любовник, увидев изображение любимой женщины, не может оторваться от бездушной картины, так и они, видя бездушное изображение богатства, страдают так же, и еще тем более, чем сильнейшей преданы страсти; им остается или сидеть дома, или, вышедши на торжище, получать тысячи ран и с ними возвращаться домой, потому что слишком много предметов, поражающих их глаза. Как тот не вндит ничего другого, кроме женщины, так и они не видят на пути ни бедных, ни всего другого, от чего могли бы получить утешение, а устремляют глаза только на богатых и, взирая на них, собирают великий и сильный огонь в свою душу. Подлинно, это – огонь, жестоко поядающий подвергшегося ему; и если бы не было ни геенны, ни будущего наказания, то в самой настоящей жизни было бы наказанием – постоянно страдать и не видеть конца своим страданиям. Одно это могло бы удерживать от такой болезни; и нет ничего хуже безумной страсти, которая заставляет прилепляться даже к вещам, приносящим одну горечь и никакой пользы. Потому увещеваю вас истреблять страсть в самом ее начале. Как приключившаяся горячка вначале не слишком возбуждает в больных жажду, а когда огонь ее возрастет и усилится, тогда производит неутолимую жажду, и если кто подаст им питья, то не утоляет, но еще более усиливает пламень, – так бывает и с этой страстью: если вначале, когда она вторгается в нашу душу, мы не остановим ее и не заключим двери, то войдя она причиняет неисцельную болезнь в принявших ее. Все ведь, и доброе и злое, чем долее остается в нас, тем становится сильнее.