Творения, том 12, книга 1

Что нет ни рока, ни течения звёзд, управляющих человеческими (делами), - очевидно, и помимо Писания, из самих же дел. Если от рока (зависят дела) человеческие, за что ты бичуешь своего раба, вора? За что прелюбодейку жену влечешь в судилище? Из-за чего стыдишься, делая худое? Если грех есть (дело) необходимости, зачем не переносишь даже слов, будучи оскорбляем, но кто бы тебя ни назвал прелюбодеем, или блудником, или убийцей, называешь это дело дерзостью? Если грехи не (дело) твоего духа, то и совершаемое не есть вина, и произносимое - не дерзость. Теперь же, и тем, что осуждаешь других, и тем, что не прощаешь согрешающим, и тем, что, делая, сам стыдишься и стараешься скрывать, а причиняющих тебе это считаешь дерзкими, - всем этим ты признаешь, что наши дела не связаны необходимостью, но почтены свободою; обдержимым необходимостью мы ведь умеем прощать. Если кто-нибудь, будучи во власти демона, поразит нас, разорвёт одежду, или нанесёт удары, - не только не наказываем его, не привлекаем в судилище, но даже жалеем и прощаем. Почему же наконец? Потому что это делается не по свободному произволению, но по принуждению от демона. Таким образом, если бы и остальные грехи были по необходимости, от судьбы, мы прощали бы; но, так как знаем; что мы не принадлежим необходимости, потому не прощаем - ни господа рабам, ни мужья жёнам, ни жены мужьям, ни отцы детям, ни учителя ученикам, ни начальники подчинённым, ни законодатели получающим законы, - бываем суровыми исследователями дерзостей и мстительными, в судилища обращаемся, удары наносим, наказываем и всё делаем, чтобы и раба освободить от злобы, и сына от порочности. Оттого и воспитателей для них мы поставляем, и угрожаем, посылая к учителям, и удары наносим. Для чего, скажи мне, и почему? Ведь, если судьбою определено ему сделаться негодным, какая нужда в этой помощи? Итак, вполне ясно, что всё зависит от свободной воли, а не связано необходимостью. Поэтому и помощь мы оказываем, от нерадения отвлекаем и к добродетели руководим. Для чего переплываем море, землю возделываем, города строим, прилагаем много усердия во время болезни - деньги тратим, врачей зовём, лекарства приготовляем, чрево обуздываем и пожелание караем? Если, как ты говоришь, судьбою определено жить и умереть, излишни расходы денег, излишни посещения врачей, излишняя у болеющих тщательность любомудрия. Теперь же из того, как все поступают, ясно, что в этом нет ничего излишнего, - нет oпpеделений судьбы, никакая необходимость не направляет наших дел, всё почтено свободой произволения. Какая нужда в трудах до пота ради добродетели? Ведь, если кому судьбою определено сделаться прекрасным, тот будет прекрасным, хотя бы он спал и храпел; вернее же его нельзя даже называть прекрасным, если он сделался таковым по необходимости. Какая нужда в стольких трудах и поте? Если кому определено судьбою сделаться худым, то будет худым, хотя бы неисчислимые прилагал усилия; вернее, такого, теснимого необходимостью, нельзя называть и худым. Как беснующегося, если он станет оскорблять, - опять пользуюсь тем же примером, - мы не назовём дерзким, и не будем считать его оскорбление дерзостью, но (делом) принуждения от демона, так и худого, если он теснится судьбою и необходимостью, не назовём его худым, как и прекрасного - прекрасным. Если же так будем делать, то во всём произойдёт смешение, смущение и извращение вещей, не будет ни добродетели, ни порока, ни искусств, ни законов и ничего подобного. Видишь ли, куда влечёт приманка диавола, чем он хотел бы сделать вселенную, и к какой цели идёт? Итак, зная всё это и больше этого, - я мог бы сказать и больше, но для разумнейших достаточно и этого, - будем убегать от порока, избирать добродетель, чтобы, прежде всего, был милостив к нам Бог, а потом чтобы и от геенны нам освободиться, и насладиться вечных благ, - которых да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу слава, со Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 9

Его же, о том, что не должно ходить на ристалища, ни на зрелища. И огорчив их, потом на собрании, бывшем после того воскресенья, уступив сказать епископу, прибывшему из Галатии, и помолчав, также на этом (собрании) огорчив, сказал эту беседу в великой церкви на слова: "Отец Мой доныне делает, и Я делаю" (Ин. 5:17)[1].