Творения, том 3, книга 1

3. Поэтому-то Павел, не сказав ничего о геенне, - так как многие не веруют в будущее, - желает образумить их тем, что уже совершилось и чему они достаточно верили, хотя будущее более страшно, прошедшее убедительнее для людей несовершенных, и последнее обыкновенно устрашает их больше первого. Вот почему он и указывает им на то, чему не мог не верить даже самый бесстыдный, а вместе с тем наносит смертельную рану Маркиону, Манесу и всем, которые заражены одною с ними болезнью. В самом деле, если не один и тот же Бог ветхого и нового заветов, давший и те заповеди, и будущее имеющий произвести, то напрасно говоришь ты мне это, Павел, и никакого страха ты не возбуждаешь в слушателях; слушатель может сказать: если иной тот Бог, и иной этот, то последний, конечно, не станет судить, по мнению первого и не с теми же будет сообразоваться законами. Если Богу ветхого завета угодно было всех наказывать и мучить, то для чего ты стращаешь и угрожаешь этим мне? Я имею другого Владыку, который будет судить меня. Таким образом, если бы был иной Бог ветхого, и иной Бог нового завета, то Павел сделал противное тому, что хотел сделать: не только не устрашил слушателя, но избавил его от всякого опасения и страха, чего не сделал бы никто из людей самых обыкновенных и неразумных, не только что Павел, исполненный такой мудрости. Отсюда очевидно, что один и тот же Бог, поразивший иудеев в пустыне и имеющий наказать согрешающих из нас, потому что - опять скажу то же - если бы Он был не один и тот же, то Павел не стал бы устрашать нас в будущем тем, что уже было совершено Им прежде; а так как Он один и тот же, то апостол внушает этим неотразимое ожидание наказаний, показывая, что нужно бояться и страшиться. Тот, кто наказал согрешивших отцов наших, не пощадит и нас, совершающих такие же грехи. Впрочем, следует обратиться к самому началу речи и разобрать каждое слово со всею точностью. "Не хочу оставить вас, братия". Учеников он назвал братьями, не по достоинству их, но по любви к ним, называя их этим именем. Он знал, хорошо знал, что нет ничего равного ей, и что высочайший вид достоинства есть тот, который выражает любовь. Этому, прежде всего, будем подражать и мы. Хотя бы иные были гораздо ниже нас, будем называть их почтительным именем - не только свободных, но и рабов, не только богатых, но и бедных. И Павел почтил таким названием не только богатых между коринфянами, не только свободных, знатных и славных, но и простых людей, и рабов, и всех вообще, потому что "во Христе Иисусе, нет раба, ни свободного", нет ни варвара, ни скифа, ни мудрого, ни немудрого, но уничтожено всякое неравенство житейского достоинства (Гал.3:28). И что удивительного, если Павел так называет подобных себе рабов, когда и Владыка его так назвал род наш, сказав: "Буду возвещать имя Твое братьям моим, посреди собрания восхвалять Тебя" (Пс.21:23). И не только назвал Он нас братьями, но и Сам благоволил сделаться нашим братом, облекшись нашею плотью и сделавшись причастником одного с нами естества. Этому самому удивляясь, Павел говорил: "ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово: посему Он должен был во всем уподобиться братиям": и еще: "как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные" (Евр.2:14,16,17).