Творения, том 5, книга 1

3. "Уразумей помышления мои". "Помышлением" пророк называет здесь не звук голоса, но расположение души. Так и Моисею, хотя он молчал, Господь сказал: "что ты вопиешь ко Мне?" (Исх.14:15) Не сказал: о чем молишься Мне, но: что взываешь ко мне, – потому что Моисей приступал к Нему с сильным расположением души. А дабы ты видел, что и здесь Он говорит не о вопле, но о расположении души и напряженном обращении к Богу, он не сказал: услышь вопль мой, но что? "Уразумей", т.е. познай. Так пророк, хотя употребляет человеческие слова, но в самих человеческих словах точно выражает, что он хочет сказать. "Внемли гласу вопля моего, Царь мой и Бог мой! ибо я к Тебе молюсь" (ст.3). Опять разумеет глас внутренний. Так взывала и Анна (1Цар.1:13). Не сказал просто: вонми гласу молитвы моей, но: "я к Тебе молюсь", – потому что молящийся должен быть и по внешнему виду и по внутреннему расположению смиренно умоляющим. Умоляющий не употребляет слов обвинителя; а кто молится против врагов, тот больше обвинитель, нежели проситель. Видишь ли, как пророк благоустроил молитву и сделал ее достойной принятия? Так и мы, когда молимся и желаем быть услышанными, то наперед устроим, чтобы наша молитва была молитвой, а не обвинением, по примеру Псалмопевца, и тогда уже будем воссылать ее к Богу. "Царь мой и Бог мой", – слова, часто употребляемые пророком; но еще больше они составляют преимущество Авраама, о котором Павел говорит: "Бог не стыдится их, называя Себя их Богом" (Евр.11:16). Тоже выражение употребила и наследствующая Церковь, и сделала это по любви. Она не сказала просто: Царь, но: "Царь мой и Бог мой", показывая любовь свою. Потом она излагает и причины, по которым просит, чтобы Он услышал ее. Какие же это причины? "Ибо я к Тебе молюсь". Но как же, скажешь, Богу не молится? Многие только кажутся молящимися Богу, а сами делают это на показ людям. Не так поступает она; но обращается к самому Богу, забывая все человеческое. "Рано услышь голос мой" (ст. 4). Видишь ли усердие и душевное сокрушение? В начале дня, говорит, я совершаю это дело. Пусть выслушают это те, которые приступают к молитве после бесчисленного множества дел. Не так поступает она, но в начале дня начатки его отдает Богу. "Дабы известно было", говорит Премудрый, "что должно предупреждать солнце благодарением Тебе и обращаться к Тебе на восток света" (Прем. 16:28). У царя ты не допустил бы, чтобы кто-нибудь низший тебя прежде тебя поклонился ему; а здесь, когда солнце уже поклоняется Богу, ты еще спишь, уступаешь первенство твари, не предупреждаешь всех творений, созданных для тебя, и не воздаешь Ему благодарности, но, вставая и умывая лицо и руки, душу свою оставляешь нечистою. Или ты не знаешь, что как тело очищается водою, так душа молитвою? Итак, омой прежде тела душу свою. К ней пристало много пятен порока: смоем их молитвою. Если мы, таким образом, оградим уста свои, то положим доброе основание дневной деятельности. "Рано предстану пред Тобою" (έπόψομαι). Предстану тебе, говорит, не переменою места, но делами. Такой человек может быть близко к Богу; а быть близко, или далеко от Него – зависит от самого человека, – потому что Бог везде. "Предстану пред Тобою, и буду ожидать, ибо Ты Бог, не любящий беззакония" (ст. 5). Другой переводчик говорит: и узрю (σχοπήσω), яко Бог не хотяй беззакония ты еси[3]. "Не любящий беззакония". Здесь пророк указывает на идолов, потому что языческие боги радовались таким людям, и всякому беззаконию, и всем делам порочным. "Не любящий беззакония": не будет, говорит, любезен Тебе, не будет близок к Тебе. "Нечестивые не пребудут пред очами Твоими" (ст. 6). Здесь он показывает, что Бог ненавидит зло, и научает желающих приближаться к Нему – благоустроять себя, таким образом, потому что иначе невозможно быть близко к Богу. Если к человеку доброму не может быть близок тот, кто отличается от него своими нравами, то тем более к Богу. А что злые не могут быть близки к людям добродетельным, послушай, как говорят они о праведнике: "тяжело нам и смотреть на него" (Прем.2:15). Так Иоанн, находясь в темнице и никому не показываясь, был несносен для Иродиады, хотя эта женщина была так далека от него; и после смерти он тяготил совесть того, кто был тогда тираном. Итак, не думайте, чтобы кто-нибудь из живущих добродетельно терпел зло, хотя бы на него и нападали злые; терпят зло делающие зло. "Ты погубишь говорящих ложь; кровожадного и коварного гнушается Господь" (ст. 7).