Творения, том 6, книга 1

Дом Мой назовется домом молитвы для всех народов. Видишь ли, как давно можно было языкам входить в дом Божий, как давно отверсты были врата? Итак, почему же ты, иудей, обвиняешь теперь Христа, когда слышишь Исаию, говорящего то же? Обрати внимание, что закон желает того же. Но однако они не могли следовать тому, чего желал закон; они думали, что жертвоприношений было достаточно для всего. Дом Мой назовется домом молитвы для всех народов. Господь Бог, собирающий рассеянных Израильтян, говорит: к собранным у него Я буду еще собирать других. Все звери полевые, все звери лесные! идите есть, все звери дубравныя, приидите, видите. Чтобы евреи не печалились из-за общения с языками, думая, что они лучше, Бог напоминает о Своих благодеяниях им, именно: Я вас рассеял и соберу. Это означают слова: к собранным у него Я буду еще собирать других. Все звери полевые, все звери лесные. Так как Он говорил с язычниками, то Он совершенно свободно открывает, почему Он позволил им придти в чужую землю и почему тех (иудеев) отверг от Своего лица, по апостольскому выражению: ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя (Рим.11:21). Я, говорит, сказал: все звери полевые, все звери лесные! идите есть. Языки Он называет зверями, ради их диких нравов, так как звери отличаются от людей такими нравами. Если человек не изменяет нравов своей жизни, то он ничем не отличается от диких зверей. Мы иногда называем дикими зверями людей неправых и злых, думая, что недостаточно их называть только зверями, и для того, чтобы показать совершенно жестокое умственное настроение их, мы называем их дикими зверями; кроме того, если мы думаем, что недостаточно даже и этого, то мы называем их демонами и демонами злыми и вредными. Того, что человек одарен телом, еще не достаточно для обнаружения меры его человечности; но нужно, чтобы душа его открыла, что он действительно человек. Тело образовано для того, чтобы быть служителем и рабом души. Но когда ум принимает нравы зверей, то что пользы от цитры, когда бывает болен сам цитрист? У Навуходоносора было некогда тело человека, но пища, образ жизни и остальные нравы звериные. И сколько есть подобных ему по нравам! О, если бы они, удалившись, питались вместе со зверями травами, а не терзали тел людей, не пили их крови, и не расхищали имущества и достояния других, так как даже и у зверей нет такого нрава, чтобы один зверь терзал другого.

9-12. Стражи их слепы все и невежды: все они немые псы, не могущие лаять. Теперь он продолжает обличать злобу иудеев, поведает о наказании и причине наказания, о том, что они – безумны, что они ослепли, но не слепотою тела, а слепотою ума. Говорить "все": это поистине бедствие, что они все были немыми псами, неспособными лаять. Между зверями псы самые ручные. Греческие мудрецы им удивлялись и нравы этого кроткого животного брали за образец мудрости. Пес очень хорошо признает своих, и отказывается от чужих. Он, претерпевая многие труды и голод, не оставляет своего господина. Но самое главное это то, что он может отличать домашних от чужих. Напротив, они (иудеи), так как не лаяли на чужих, потеряли хороший нрав подобных животных. Они не боролись против вредных демонов, не отступали от пороков, но предавались им, как бы полусонные, тупые и оцепенелые, как бы принявшие дурман, давали всем свободный путь для их беззаконий, только радуясь этому. Если бы они не могли делать должного, то конечно на них не простиралось бы обвинение. Но они могли и не желали. А так как они не желали, то они потеряли к тому способность. Вас мир не может ненавидеть (Ин.7:7), не потому, что он не мог ненавидеть, но потому, что не желал. Отсюда ясно: не мочь – тоже что не желать, – подобно тому, как мы часто говорим: этот раб не может быть хорошим, каковыми словами мы указываем на то, что он не желает; если бы он не мог, то никто бы его не обвинял. Никто не обвиняет говорящего: я не могу лететь на небо, потому что хотя бы он и желал этого, он не может.