Творения, том 7, книга 2

4. Но если это зависит от воли, то спросит кто-либо: для чего Он вначале сказал: “Не все вмещают слово сие, но кому дано”? Для того, чтобы ты с одной стороны познал, как велик подвиг, с другой - не представлял его для себя необходимым. Дано тем, которые хотят. А говорил Он таким образом для того, чтобы показать, сколь великую имеет нужду в божественной помощи тот, кто вступает на этот подвиг, - помощи, которую без сомнения получит желающий. Спаситель обычно употребляет это выражение, когда идет речь о чем-либо важном, как, например, говорит: “Вам дано знать тайны” (Лк. 8:10). А что это истинно, видно и из настоящего места. В самом деле, если бы эта добродетель была только даянием свыше, и сами девственники от себя ничего не приносили бы, то напрасно бы Он обещал им царствие небесное и отличал их от других скопцов. Но обрати внимание на то, каким образом одни этим пренебрегают, а другие отсюда получают пользу: иудеи удалились, ничему не научившись, и не вопрошали, чтобы научиться чему-либо; ученики же отсюда получили пользу. “Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. И, возложив на них руки, пошел оттуда” (Мф. 19:13-15). Почему же ученики не допускали детей? Из уважения к Иисусу Христу. Что же Он? Чтобы научить их смирению и истребить гордость мирскую, берет детей, обнимает их, и таковым обещает царствие, - о чем и прежде Он говорил. Так и мы, если хотим наследовать небеса, всеми силами должны стараться стяжать добродетель смирения. Цель любомудрия в том и состоит, чтобы с мудростью соединять простоту. Это есть жизнь ангельская. Душа дитяти чиста от всех страстей; дитя не помнит обид и к обидевшим подбегает как к друзьям, как бы ничего не бывало; сколько бы мать ни наказывала свое дитя, оно всегда, однако же, ищет ее, и более всех любит ее. Представь ему царицу в диадеме: оно не предпочтет ее матери, облеченной в рубище, но еще более будет желать видеть последнюю в рубище, нежели царицу в богатой одежде. Свое оно различает от чужого не по бедности или богатству, но по любви. Дитя ничего более не требует, кроме необходимого, и коль скоро насытится молоком, оставляет сосцы. Дитя не печалится, как мы, о потере денег и тому подобном; равно как не радуется подобно нам о таких скоропреходящих вещах; дитя не пристрастно к красоте телесной. Вот почему Христос и сказал: “Таковых есть Царство Небесное”, чтобы мы по свободной воле делали то, что дети делают по природе. Так как фарисеи руководились в исполнении своих дел не иным чем, как хитростью и гордостью, то Он, обличая их и научая Своих учеников, повелевает последним везде быть простыми - как на высших, так и на низших степенях достоинства. Подлинно, ничто так не надмевает человека, как власть и преимущества. Между тем ученикам Христовым предстояли большие почести во всей вселенной; поэтому Спаситель и предупреждает их, не попуская им потерпеть что-либо человеческое и запрещая требовать почестей от народа, или гордиться пред ним. Хотя это и кажется маловажным, однако служит причиною многих зол. Так фарисеи, привыкши к гордости в отрочестве, впоследствии низринулись в бездну зол, требуя приветствий, председания, посредничества. Эти пороки ввергли их в безумное славолюбие, а последнее повергло их в нечестие. Вот почему они навлекли на себя проклятие за искушение Господа; дети же, как чистые от всех этих пороков, получили благословение. Уподобимся же и мы детям, и да будет злоба наша подобна злобе младенцев. Невозможно, невозможно, говорю, иначе увидеть небо; всякому нечестивому и лукавому непременно должно низринуться в геенну. Но еще прежде геенны, здесь мы потерпим крайнее зло. “Если буен, - говорит Писание, - то один потерпишь”, если же добр, то будешь таковым для себя и для ближнего (Притч. 9:12). Вспомни, что и прежде так было. Кто был злее Саула, и кто проще и незлобивее Давида? Но кто из них был сильнее? Не два ли раза Давид имел Саула в руках своих, и не оставлял ли он ему жизнь, когда мог отнять ее? Не пощадил ли его, когда имел его в своей власти, и как бы связанного в сетях и темнице? Хотя и другие подстрекали Давида, и сам он имел причину наказать Саула за его бесчисленные преступления, однако он отпустил его от себя, не причинив ему вреда. Саул со всем войском преследовал Давида, а последний блуждал с малым числом беглецов, лишенных всякой надежды, и перебегал с места на место; между тем беглец победил царя. И это оттого, что Давид вооружался простотою, а Саул злобою. В самом деле, можно ли представить кого злее Саула, искавшего убить вождя своего войска, который счастливо совершал все войны, одерживал победы, получал трофеи, сам переносил труды, а его украшал победными венцами?