Творения, том 8, книга 1

1. Между людьми того времени[1] одни увлекались заблуждениями, другие держались истины; но и из этих последних некоторые принимали истину только на краткое время, а потом отпадали от нее. Таких-то людей Христос разумел в притче, уподобляя семенам, лежащим не глубоко, но имеющим корни на поверхности земли, которые оттого, говорил Он, скоро и гибнут. На них же и евангелист указывает здесь, когда говорит: "И когда Он был в Иерусалиме на празднике Пасхи, то многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его. Но Сам Иисус не вверял Себя им," (Иоан. 2:23,24). Гораздо вернее были те ученики, которые не знамениями только были привлекаемы ко Христу, но и учением Его; знамения увлекали более грубых, а более разумных – пророчества и учение. Потому те, которые были пленены учением, были тверже привлеченных знамениями; их-то и Христос ублажал, когда говорил: "блаженны невидевшие и уверовавшие" (Иоан. 20:29). А что последние были не из истинных учеников, это показывает и присовокупление следующих слов: "Но Сам Иисус не вверял Себя им". Почему? "Потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке" (ст. 24,25). Смысл этих слов такой: Он не обращал внимания на одни слова, проникал в сами сердца и входил в мысли; ясно видя только временную их горячность, Он не доверял им, как уже решительным ученикам, не проповедовал им всего учения, как бы уже сделавшимся твердыми в вере. А знать, что есть в сердце людей, свойственно Тому, кто "создал сердца всех их" (Пс. 32:15), т.е. одному Богу, так как сказано: "Ты один знаешь сердце" (3Цар.8:39). Он не имел нужды в свидетелях, чтобы знать мысли собственных своих созданий: потому и не доверял им в их временной вере. Люди, не знающие ни настоящего, ни будущего, часто без всякого разбора и говорят, и сообщают все даже таким, которые с хитростью подступают к ним и потом скоро оставляют их. Но Христос не так; Он знал все в них сокровенное. И ныне много таких, которые носят имя верующих, но непостоянны и легко всем увлекаются; потому и ныне Христос не вверяет Себя им, а весьма многое скрывает от них. Как мы вверяемся не всяким друзьям, а только искренним, так и Бог. Вот послушай, что говорит Христос ученикам: "Я уже не называю вас рабами, но Я назвал вас друзьями". Как и почему? "Потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего" (Иоан. 15:15). Таким образом, иудеям, просившим знамений, Он не дал, потому что они просили, желая только искусить Его. Да и ныне, как тогда, просить знамений не значит ли искушать? Между тем и ныне есть люди, которые ищут знамений, и говорят: почему ныне знамений нет? Но если ты верующий, каким должен быть, если любишь Христа, как следует любить, то ты не имеешь нужды в знамениях: они даются неверным. Почему же они не были даны иудеям? – спросишь ты. Нет, им-то наиболее и даны были. Если же в некоторых случаях иудеи, и требуя знамений, не получали их, то это потому, что требовали их не с тем, чтобы оставить свое неверие, а чтобы еще больше утвердиться в злобе своей. "Между фарисеями был некто, именем Никодим, [один] из начальников Иудейских. Он пришел к Иисусу ночью" (Иоан. 3:1,2). Этот Никодим, как видно из евангелия, и после возвышал голос свой за Христа; он говорил: "судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его" (Иоан. 7:51). Но иудеи с негодованием сказали ему: "рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк" (ст.52). Да и после распятия на кресте, он также показал много заботливости при погребении тела Господня. "Пришел также и Никодим, - приходивший прежде к Иисусу ночью, - и принес состав из смирны и алоя, литр около ста" (Иоан. 19:39). Так и теперь он был благорасположен ко Христу, но не столько, сколько следовало, и не с надлежащею мыслью о Нем: он был еще подвержен иудейским слабостям. Потому он и приходил ночью, боясь сделать это днем. Впрочем человеколюбец Бог и при этом не отверг его, не укорил и не лишил Своего учения, а с великою кротостью беседует с ним, открывает ему весьма высокие предметы веры, хотя и гадательно, но все же открывает. Человек этот был гораздо более достоин снисхождения, нежели те, которые делали это из лукавства. Последние не заслуживали никакого прощения; а тот, хотя и достоин был обличения, но не в такой степени. Почему же евангелист ничего этого не сказал о нем? Он говорит в другом месте, что "из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги" (Иоан. 12:42). Здесь же все это он выразил одним замечанием о приходе его в ночное время. Что же Никодим говорит? "Равви! мы знаем, что Ты учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог" (Иоан.3:2).