Творения, том 9, книга 2

6. И чтобы кто-нибудь не обвинил меня в преувеличении речи, я охотно спрошу вас о следующем: если бы кто-нибудь, взяв огонь и заступ, стал разорять и сжигать этот дом (Божий) и разрушать вот этот жертвенник, то каждый из присутствующих разве не стал бы бросать в него камнями, как в человека нечестивого и беззаконного? Так что же? А если кто приносит пламя более губительное, чем этот огонь, - я говорю о зависти, которая разоряет не каменные здания и разрушает не золотой престол, но ниспровергает и губит то, что гораздо ценнее и стен, и престола, здание учителей, - то может ли он заслуживать какого-либо снисхождения? Пусть никто не говорит мне, что покушающийся на преступление часто не имеет сил исполнить его: дела оцениваются по расположению; так, Саул умертвил уже Давида, хотя и не осуществил этого на деле. Скажи мне, неужели ты не понимаешь, что, враждуя с пастырем, ты злоумышляешь и на овец Христа, на тех овец, за которых Христос пролил кровь Свою, и нам повелел все делать и терпеть? Неужели ты не приводишь себе на память, что твой Владыка искал твоей славы, а не Своей, ты же ищешь не Его славы, а своей? Конечно, если бы ты искал Его славы, то ты достиг бы и своей, а, выискивая своей прежде Его, никогда не достигнешь и этой. Итак, какое же будет врачевание от этого? Будем молиться все вместе и вознесем один голос за них, как за одержимых бесом. Ведь они находятся в положении даже более жалком, потому что безумие их произвольно, и болезнь эта имеет нужду в молитве, притом в молитве многой. Если не любящий брата, хотя бы расточил имение и просиял в мученичестве, ни в чем не достигнет успеха, то пойми, какого наказания может заслуживать тот, кто враждует на человека, ничем его не обидевшего? Такой хуже и язычника. Если любовь к любящим нас не дает нам никакого преимущества перед ними (язычниками), то, скажи мне, где займет место завидующий любящим?

Завидовать хуже, чем ссориться. Ссорящийся, как скоро будет устранена причина ссоры, обыкновенно прекращает вражду; но завистник никогда не может сделаться другом. Первый ведет борьбу открытую, а второй - тайную; тот иногда может представить благовидный предлог к ссоре, а этот не может ни на что указать, кроме своего безумия и сатанинского настроения. Итак, чему можно уподобить таковую душу? Какой ехидне? Какому аспиду? Какому червю? Какому ядовитому насекомому? Ведь нет ничего нечестивее и злее такой души. Это, именно это (зависть) ниспровергло церкви, породило ереси, вооружило братскую руку, побудило обагрить десницу в крови праведника, попрало законы природы, отверзло двери смерти, привело в исполнение древние проклятия, заставило того несчастного (Каина) забыть муки рождения, своих родителей и всех других, привело его в такое неистовство и ввергло в такое бешенство, что когда Бог призывал его и говорил: "он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним" (Быт. 4:7), то он не тронулся и этим. Хотя бы Бог и простил ему вину и подчинил брата, однако эта рана настолько неизлечима, что, если бы были приложены и бесчисленные лекарства, она все-таки будет обильно источать свой гной. Почему же ты скорбишь, несчастнейший из всех? Неужели потому, что честь воздана Богу? Но это - сатанинское настроение. Или потому, что брат превзошел тебя славой? Но тебе возможно опять опередить его. Таким образом, если желаешь побудить, то не убивай и не истребляй, но оставь жить, чтобы у тебя сохранился повод к состязаниям, и побуди живого, тогда и у тебя будет светлый венец; а если ты убьешь, то на самого себя произнесешь приговор, который постыднее поражения. Но ничего этого не признает зависть. Ради чего же ты стремишься к славе в такой пустыне? Вот и они (Каин с Авелем) тогда одни только населяли землю, однако это не удержало Каина и он, все исторгнув из души своей, стал рядом с дьяволом и ополчился, именно дьявол был тогда вождем Каина. Так как ему недостаточно было того, что человек сделался смертным, то он самым родом смерти постарался увеличить несчастье и внушил Каину сделаться братоубийцей; он, никогда не насыщающийся нашими бедствиями, спешил, нетерпеливо желал видеть исполнение своего дела. Подобно тому, как если кто-нибудь, имея врага своего в узах и увидев, что над ним произнесен уже приговор, спешит, прежде чем он вышел из города, увидеть его умерщвленным и внутри города, и не может переждать надлежащего времени, так спешил тогда и дьявол. Хотя он и услышал, что человек должен возвратиться в землю, но он весьма сильно желал увидеть нечто большее, - чтобы сын умер прежде отца, брат убил брата и смерть была преждевременная и насильственная.