Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ

Теперь что касается отношения св. Афанасия в общем учении о Троице к последующему времени, то оно определяется тем, что преемникам св. Афанасия оставалось только подробнее раскрыть его учение посредством еще более частного анализа и заменить местами несовершенную форму выражений более совершенной. В этом деле особенно много потрудились три известных великих каппадокийца, младшие современники св. Афанасия. Из них Василий Великий, в частности, с выдающейся ясностью раскрыл учение о численном единстве Божества, о единстве деятельности всей Святой Троицы и весьма много потрудился в деле разъяснения и закрепления во всеобщем употреблении терминов οὐσία – для обозначения общего понятия существа и ὑπόστασις – для обозначения лица. У него же мы находим первую попытку разрешения самого трудного и отвлеченного вопроса, именно вопроса о необходимости бытия в Боге не более и не менее трех Лиц.[2081] Но завершение научно-богословского раскрытия учения о Троице, по крайней мере для IV века, можно найти в учении только свв. Григория Нисского [2082] и Григория Богослова.[2083]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Принимая во внимание те обстоятельства, при каких писал свои сочинения св. Афанасий, необходимо признать, что в учении о Святой Троице он выполнил предстоявшую ему задачу с редким искусством, очень внимательно, весьма глубоко и разносторонне. Обширное и серьезное знакомство со светской литературой и философией,[2084] глубокий и серьезный ум, способный и приученный к широким обобщениям и систематическому мышлению; пламенная вера в Триединого Бога, ставшая исходным пунктом и конечной целью всех его религиозных созерцаний, обнаружившаяся с первых его творений и увенчавшая последние; обстоятельное знакомство с церковной литературой, ясное и отчетливое знание Священного Писания; наконец, арианство и савеллианство, своими противоположными крайностями обозначавшие правильный средний путь, которым должен следовать православный учитель веры, – все это способствовало св. Афанасию возвыситься до такого проникновения в высочайшее таинство веры, что под его пером догмат троичности стал предметом не только религиозной веры и чувства, но и мыслящего рассудка. Он раскрыл учение о Троице со всей возможной для него ясностью и точностью; с возможной утонченностью острого и проницательного ума он разобрал и обсудил каждую отдельную часть и сторону этого учения и пояснил его всем, что только может пояснить его. По словам Фойта, он «понял догмат троичности с такой евангельской ясностью и с частью ясным, частью предугадывающим глубокомыслием, что позднейшая теология возвысилась над ним лишь постольку, поскольку она более развила некоторые моменты его учения, находившиеся в нераскрытом состоянии, а другие выдвинула сильнее и формулировала с большею ясностью». Но при всем том попытка св. Афанасия рационально понять и раскрыть догмат троичности наглядно показала справедливость вечной исторической истины, что все человеческие усилия проникнуть в тайны и сокровенную жизнь Божества никогда не увенчаются успехом. Великий александрийский святитель и отец Церкви своими трудами показал только то, что догмат троичности может быть принимаем разумною верою без всякого логического противоречия. Убедившись сам в непостижимости Троицы и заявив о своем убеждении другим,[2085] он никогда в своих исследованиях не сводил догмат о Троице в область рассудочных понятий, а стремился раскрывать только основания для разумной веры в него и шел не путем сомнения и отрицания, как еретики, а путем положительного уяснения откровенного учения и христианского верования в этот догмат.