Творения. Том второй: СТИХОТВОРЕНИЯ. ПИСЬМА. ЗАВЕЩАНИЕ.

Иным приходят на мысль пиры, ликования, смех, 130. объедение – эти забавы цветущего возраста. Иные опять находят себе утешение в супругах, в сыновьях, в непрочной славе обладать огромным богатством. Иных опять увеселяют народные собрания, рощи, бани, городская пышность, 135. похвальные речи, шум сопровождающих, когда сами они быстро несутся на высоких колесницах. Ибо у смертных много утех в многообразной жизни, и к самым бедствиям примешивается веселье.

Но я умер для жизни, 140. едва перевожу дыхание на земле, бегаю городов и людей, беседуя со зверями и с утесами, один вдали от других обитаю в мрачной и необделанной пещере, в одном хитоне, без обуви, без огня, питаюсь только надеждой, и обратился в поношение всем земнородным. 145. У меня ложем – древесные ветви, постелью – надежная власяница и пыль на полу, омоченная слезами.

Многие воздыхают под железными веригами; иные, сколько знаю, употребляют в пищу пепел, и питие у них растворено горькими слезами; 150. иные, осыпаемые зимними снегами, по сорок дней и ночей стоят как древа, воспрянув сердцем от земли и имея в мысли единого Бога. Иной замкнул себе уста и на язык свой наложил узду, которую, впрочем, 155. не всегда стягивает, ослабляет же ее для одних песнопений, чтобы уста его были одушевленными гуслями, в которые ударяет Дух. А кто освятил Христу главу свою, ради благочестивого обета блюдет ее от острижения. Другой же смежил свои очи и к слуху приставил двери, 160. чтобы не уязвило его откуда-нибудь неприметным образом жало смерти.

Такие шесть способов врачевания и я употреблял против неприязненной плоти. Уже и седина служит пособием против моих страстей. Много было и непредвиденных бурь, которые против воли бросали меня в треволнения и сокрушали тяжкими скорбями. Но непреклонная плоть 165. не повинуется внушениям, не смиряется бедствиями, не укрощается временем, а всегда с закрытыми глазами спешит по стезе противоположной жизни и, подобно легиону,[196] ищет стремнин. Если же иногда и уступает ненадолго Божию 170. страху, или трудам, или Божественным глаголам, то, как растение, спрямляемое руками вертоградаря, опять сгибается в прежнюю кривизну.

О жалкие данники смерти! О род человеческий – мы, которые, будучи снедаемы грехами, утешаемся своим беснованием, 175. не уважаем разума, какой вложил в нас Бог при рождении, когда даровал нам семя жизни; не страшимся закона, какой начертал Царь Христос, сперва на каменных скрижалях, прикрыв истину письменами, а напоследок на наших сердцах – 180. сиянием Святого Духа! Мы начинаниями своими противоборствуем Христовым страданиям, которыми Христос избавил нас от мучительных страстей, когда воспринял плоть и пригвожден был ко кресту, к которому пригвоздил вместе и черный грех твари, и державу велиара, 185. чтобы мы, возродившись и воспрянув из гроба, с великим Христом восприняли горнюю славу.

Многочисленны дары Божии всем земнородным; наш язык не может изречь их величия. 190. Бог привлекает меня к жизни или смиряя ударами, когда нечествую, или радостно улыбаясь мне, когда угождаю Ему. Ибо всем управляет Он с умом, исполненным благоволения к человеку, хотя и сокровенна глубина Его премудрости, хотя между нашим родом и Божеством стоит глубокий мрак, сквозь который немногие 195. проникают изощренным взором, именно же те одни, которых просветлила жизнь и которые, став чистыми, коснулись чистой мудрости.

Ho меня сподобил Христос преимущественной славы. Сперва дал меня в дар матери, которая молилась из глубины сердца, и Сам принял меня 200. в дар от родителей, у которых из всего, что они имели, не оказалось ничего дороже сына. А потом ночными видениями вселил в меня любовь к целомудренной жизни. Внимайте мне теперь, богомудрые, а оскверненные сердцем, приложите двери к своему слуху!