Творения Великих.Пришлая (СИ)

Парнишка с отчаянием смотрит на торчащий из груди кусок металла и расплывающееся темное пятно на выглаженной, отстроченной военной форме.

– Прости, – повторяю я, выденув клинок из бездыханного тела. – У-меня-слишком-мало-времени.

Бросаюсь к первой двери. Рывком сдвигаю задвижку на уровне глаз. Заглядываю в камеру через узкую щель.

Пусто.

Вторая дверь, третья… десятая… двадцатая! Опрометью бросаюсь обратно к каменной лестнице.

«Нужно подняться на этаж выше. Выше!» – вторя пульсации крови, бьется в голове мысль и заставляет напрочь позабыть об осторожности.

Снова дверь камеры. Снова задвижка. Пусто… Пусто. Пусто!

В ярости пинаю железную дверь и бросаюсь еще выше.

Здесь уже поработали – стражники аккуратно уложены в уголке голова к голове.

– Эд, ну ты и педант, – непроизвольно растягиваются мои губы в усмешке.

Последний этаж тюремного отсека. И если не здесь, то все вновь было зря.

Повторяю отработанные до автоматизма действия: отодвинуть задвижку, заглянуть, выругаться, ринуться к следующей двери.

Осталась лишь пара камер. Неужели снова провал? Твою ж!..

С замиранием сердца заглядываю внутрь…

– Арис Лайн-Этор?

Старик рывком уселся на жестком топчане.

– Да, – отозвался хрипло, но твердо. Так, что вмиг захотелось отпрянуть, чтобы ненароком на клинок не напороться. – А ты кто такой?

– Пап… – голос вибрирует от волнения. – Это я. Велор.

Не ответ, а скорее, дрожащий детский лепет.

Пару секунд отец с ошалелым видом молча пялится на меня.

– Ах-ха-ха-а-а! – повалился, как безумный, обратно на лежак. Длинные волосы, собранные в аккуратную косу, змеей расстелились по подушке. – А-ха-ха! Ха-ха-ха-а!

Пока старик веселится, я ковыряю отмычкой в замке. Руки дрожат и не слушаются. Но едва дверь поддалась, смех в одночасье оборвался. Бывший узник, почти незнакомый, постаревший до жалостливо сжимающегося сердца, поднялся на ноги и утер ладонями впалые щеки..

– Сын… Я знал, что когда-нибудь вы придете за мной. Всегда знал!

***

Глаза распахнулись сами собой. Страшный гулкий звон, доносящийся с улицы, прервал мой и без того тревожный сон.

От испуга мигом вскочив с постели, я запуталась в простыни и рухнула прямо на коленки. Попыталась встать, но подол платья вступил в сговор с простыней, и я снова оказалась на полу.

– Да чтоб тебя, – выругалась впотьмах, потирая саднящий от ушиба локоть.

Вернув вялому телу вертикальное положение, я выскочила в коридор. Не преминула поплотнее завернуться в ту самую злосчастную простынь по самое горло, чтобы никто не догадался, что вчера я ни с того ни с сего уснула в одежде.

– Что произошло? – встретилась я с перепуганной Офелией, выглядывающей из комнаты дочери.

– Не знаю, – растерянно отозвалась она. – Юджин! Почему звонят? – схватила женщина сына под руку. – Что стряслось?

– Не сейчас, мам! – раздраженно отбрыкался тот, отчаянно сражаясь с камзолом. – Мне идти нужно!

Госпожа Роджи отпустила сына и все с теми же тревогой и непониманием уставилась на мужа, неторопливо поднявшегося с первого этажа.

Юджин тем временем, бубня себе под нос, кубарем скатился по лестнице и был таков.