Творец

Тогда я дышал с ней одним воздухом. Я говорил, что судьба подарила мне эту встречу, чтобы просто начать в полную силу дышать воздухом. И я чувствовал его и сейчас, сквозь это расстояние. Каждую нотку, каждую мелодию. Она моргала, и легкий ветерок доносил до меня это незримое волнение силы. Той силы, которой обладает только она. Каждое ее движение несло загадочный тантрический смысл, который я пытался разгадать. Она нелепо отрывала взгляд от ароматных бутонов роз и с откровением смотрела в пустоту. Я так знал эти секунды. Именно в это время она думала о самом сокровенном. О чем-то своем, неведомом никому, даже самым близким, и казалось даже Богу. Нет, она не летала в эти минуты в заоблачных высотах, и не строила планов на жизнь. Она просто была в них настоящей. Без фальши, без прикрас, без масок и мимики настоящая она, с какой-то своей правдой в вечном и не прекращающемся диалоге. В котором,  каждое движение – правда. И никаких лишних слов, жестов, мыслей. И воздух наполняется этой искренностью, и я дышу ею. Тайно, из под тишка, воруя каждый глоток.

Прошлое, как же оно, было. Было, иначе и не скажешь. Я мысленно погружаюсь в воспоминания.

Было, было, было.

Вдруг у Лернона проступил холодный пот, руки его затряслись, далее в тексте значилось следующее:

Три года прошло с того последнего раза, когда я был в этом городе проездом. Да, вздохнул я, и еще раз пристально посмотрел на нее из тайного своего убежища, три долгих года.

Я встретил ее в уютном, но пустующем сегодня кафе. Она сидела с глупой дамской сигаретой в правой руке, и урной из под кремированного пепла в другой. Темные очки, бледные тонкие губы, растрепанные волосы чуть ниже плеч,  бутылка коньяка на столе и никакой перспективы в позе.

Я открыл электронную записную книжку и начал писать:

Дневной свет почти не проникал в это темное, страшное, но сухое помещение. Он вышел быстро, быстрее чем она думала. Она даже не успела докурить, как он протянул ей эту урну, скорее похожую на банку.

-Это все?– Спокойно спросила она.

-Да, это все, – он машинально вытер руки о край халата, как будто замарался в чем -то мерзком и не очень приятном, –  и что вы будете с этим делать? Поставите дома, на телевизоре?

Она улыбнулась, – увы, нет, но мне кажется, то, что я хочу сделать ему бы понравилось, конечно понравилось.

-Вы бледненькая, вам надо побольше бывать на солнце, осень нынче прямо балует.

-Вы правы, – она выбросила сигарету и закурила новую.

– Вы много курите, но я вас понимаю,– попытался утешить он,– я сам был в такой ситуации, и тоже курил одну за другой, но потом прошло, и у вас пройдет.

-У меня,– она затянулась и задумалась, – не волнуйтесь у меня не пройдет.

– И что же вы будете с этим делать? – Он странно посмотрел на банку.

– Меня ждут, – отрезала сухо она и пошла к выходу,–  спасибо вам за хлопоты, деньги я оставила вам там, на полочке.

Она быстро вышла и направилась к машине, солнце и на самом деле припекало, странно, подумалось ей, уже конец октября а осень действительно балует. Еще деревья так интересно украшены желтою листвой, еще женщины ходят в легких осенних пальто, еще можно жить, жить и любить, и она заплакала.  Слезы ручьем потекли сами собой, хотя ей казалось что она уже все выплакала, что где то там внутри уже все давным давно пересохло. Она вдруг вспомнила утренний разговор с мужем:

– Если ты это сделаешь, – орал он, – то я тебя просто убью.

– Дурак, – тихо отвечала она ему,  – может я этого просто хочу, хочу чтобы ты меня взял и убил.

– Ты тварь, не унимался муж, –  какая же ты все-таки тварь, почему ты думаешь только о себе?

– Я о себе не думаю, не льсти себе так как о тебе я не думаю тоже, я думаю только о…..

– Заткнись, сука, ты сука, и тварь и тварь, тварь.

Она выскочила из дома, быстро накинув длинное драповое пальто, села в такси и вытирая слезы, сказала:

– В городской крематорий.

А слезы все текли, она опять села в машину и таксист словно все поняв просто тронулся и поехал.

– К озеру? –  спросил он, чуть обернувшись к ней.

Она просто махнула в ответ головой, и прикрыв ладонями глаза продолжала плакать. Она вдруг вспомнила его руки, теплые, с длинными пальцами, и почти женскими ногтями, длинными и фигурными. Таким ногтям позавидовала бы любая девчонка , смеясь говорила она ему иногда. Но он как будто не замечал этого. И еще он любил повторять, знаешь любимая, и он всегда ее так называл, любимая. Знаешь любимая, вся наша жизнь состоит из мелочей, из слайдов, вот так просто складывается в единое целое, из одного в другое, из одного в другое. Запоминай, пожалуйста эти мгновения, эти прикосновения судьбы. Вот. Тебе нравится?

– Да.

– Скажи мне это пожалуйста.

– Ты же знаешь что я.

– Не говори ничего лишнего, просто, любимая скажи мне и все, ну.

– Я люблю тебя, – тихо выдавила  из себя эти несколько слов, и покраснела как маленькая девочка, –  я очень тебя люблю.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты просто есть.