Творец

Я готов был спать не то что на раскладушке, которая безбожно провисла и к тому же имела основательную дырень в ногах, но и не спать вовсе, лишь бы лучезарная Мари еще сколько-нибудь озаряла мою одинокую берлогу. Удивительное дело, но ее простота и незатейливость в купе с мнимой незащищенностью и ранимостью делали эту тонкотелую, крошечную девчушку до безумия обворожительной. И я уже чувствовал как с каждой минутой, проведенной рядом с нею, попадаю в ее электромагнитное лавандовое поле.

Мари долго поласкалась в душе, вероятно, истребив все запасы бойлера и вот, наконец, выплыла из водного царства, обмотанная моим полотенцем.

– Я случайно намочила свое платье, – оправдывалась она, стоя передо мной в коротком, махровом коконе.

– Дам тебе футболку, чтобы спать было теплее, – выпалил я, опасаясь, что она заметит мою сконфуженность.

А смутиться было чему, потому как эта воздушная Наяда скорее походила на одно из моих всегдашних видений, нежели на плотскую, земную женщину. Молочно-белая, тонкая и гибкая, словно молодая ива, она, волнуясь, придерживала на своем мраморном тельце полотенце, пытаясь укрыть свои прелести.

– Вот, – буркнул я, протягивая ей самую приличную из моих футболок, – я пойду тоже ополоснусь, а ты устраивайся поудобней и отдыхай.

Горячая вода, так понравившаяся моей гостье, действительно кончилась, но сейчас меня вполне устраивала и холодная. Я был уверен, что она и так закипит от соприкосновения с моей кожей – так меня лихорадило.

Наскоро помывшись, я осторожно выполз из своего временного укрытия, просочился в комнату. Мари лежала в моей футболке и на моей постели, по-детски сложив ладошки под щекой, ее волшебное тело скрывал плед. Я тихонько достал из угла раскладушку, набросил на нее покрывало и улегся, прямо в халате.

Лежал довольно долго, смотрел на спящую Мари. Вбирал в себя ее легкий лавандовый дух, слушал тоненькое сопение и чувствовал невероятную зыбкость всего происходящего.

Вдруг она неожиданно распахнула свои аметриновые [9] глаза и, опалив меня их внезапной золотой вспышкой, мягко улыбнулась, смешно выпячивая нижнюю губу. Ее магический взгляд подействовал на меня странным образом – я уснул и видел во сне чудной город грез. Весь фиолетово-огненный этот город был сплошь из стекла и удивительного двухцветного минерала – символа мира. Аметриновые арки и колонны украшали залы дворцов, аметриновые люстры свисали со сводчатых высоченных потолков. А на троне из необработанного драгоценного камня обнаружилась моя ночная гостья. Она сидела, подобрав под себя ноги, и нанизывала на тонкую нить двуцветные бусины.

Зал был абсолютно пуст. Я стал приближаться к ней, шлепая по полированной поверхности пола голыми пятками. Странное дело, во сне я был одет в тот самый халат, в котором спал. Но со снами такое случается, поэтому я не стал обращать внимание на этакую мелочь. Когда я приблизился к трону, оказалось, что он возвышается на добрых три метра, и чтобы увидеть лицо Мари, необходимо подняться по выдолбленным в минерале ступеням. Я взошел по ним, и тогда она заметила мое присутствие, подняла глаза и протянула мне руку. Бусины, что она нанизывала на нитку, соскочили и, зазвенев, покатились вниз, сочно ударяясь об пол и друг о дружку.

«Очень знакомое, почти родное лицо», – промелькнула в моей голове мысль, прежде чем я проснулся.

Глава 9

Пробуждение было внезапным. Мне даже показалось, будто меня вышвырнули, как негодного щенка из сказочной страны грез в скучную действительность. Первое что я заметил, даже не заметил, а скорее ощутил – это пустоту. Моя постель, напротив которой я провел эту ночь, была идеально заправлена и не несла в себе ни намека на присутствие моей ночной гостьи.

Ушла, поначалу решил я, но когда пошел в уборную, чтобы умыться, меня неожиданно обдало горячей водой, хотя я отчетливо помнил, что Мари ее всю извела. Ошеломляющая, близкая к отчаянию мысль вонзилась в меня своим безжалостным острием. Я вбежал в комнату, стал потрошить постель в поисках хоть малейшего намека не ее вчерашнее присутствие в моей мастерской. Ни лавандового аромата, ни случайного темного волоса на подушке не было, лишь моя футболка белела на синей простыне, словно флаг на фоне утреннего неба.

Я готов был капитулировать, сдаться кому и чему угодно, даже своим галлюцинациям, лишь бы увидеть ее снова. Но ее не было.

Я бухнулся на стул, роняя голову, и только тогда заметил кружки со спитым чаем. Их оказалось две, а под столом валялась пустая пачка из-под печенья. Могло ли это свидетельствовать о том, что она была здесь, пила из этой веселенькой, антрацитовой кружечки, хрустела печеньками и звонко смеялась, рассматривая мои работы? Я взял в руки кружку, повертел ее и так и этак. Ничего, просто грязная кружка, я и сам мог из нее пить.

Одна простая и ясная мысль стояла передо мной во всей своей наготе – я схожу с ума. Я выпадаю из реальности, плавая в прозрачном тумане своих собственных видений, натыкаясь в формирующейся по моей прихоти Вселенной на рисованных оборотней, превращающихся в живых и реальных путников.