Творец государей

Примечание авторов: * В последние годы жизни Петра Великого начальник Тайной Канцелярии вел такие скользкие и конфиденциальные дела, как следствие о государственной измене царевича Алексея и расследование в отношении амурных дел брата бывшей фаворитки Петра Анны Монс, смазливого красавчика Виллима Монса, который подозревался в порочащей связи с императрицей Екатериной Первой (она же Марта Скавронская), при которой он состоял в должности камергера.

В итоге обоих высокопоставленных фигурантов казнили, а Андрей Ушаков обрел славу человека, вызывающего страх у окружающих, хотя он был не страшен, не угрюм и не кровожаден. Боялись не Ушакова, а системы, которой он руководил. Свои обязанности Андрей Иванович выполнял по всем правилам и соблюдая закон. Личных целей не преследовал, войн старался при дворе не вести, и лишь только их кончал. Андрей Иванович запомнился своей ловкостью, лояльностью, находил общий язык с разными людьми и умел добиваться своего, и в то же время его руководство Тайной канцелярией запомнилось исполнительностью, жестокостью и безжалостностью. Одним словом, господин Ушаков был человеком, вполне достойным встать в одном ряду с такими титанами государственной безопасности и подручными «тиранов», как Малюта Скуратов-Бельский, Федор Юрьевич Ромодановский, Феликс Дзержинский и Лаврентий Берия.

По мнению Андрея Ушакова, главная проблема, подлежащая обсуждению, заключалась в том, что четырнадцатилетний император Петр Второй формально является несовершеннолетним и что обязательно найдутся люди, которые потребуют установления над ним жесткой опеки. В ответ я для наглядности начал загибать пальцы, перечисляя, кто из «верховников», являющихся коллективными опекунами малолетнего императора, к настоящему моменту умер, а кто запуган нами до полусмерти. После моих слов Павел Ягужинский заметил, что вообще-то все вопросы могут решить лояльные молодому императору войска, которые заставили бы замолчать интриганов и временщиков. Но вся проблема заключается в том, что «старый» Петр Второй не снискал большой любви ни в гвардейских, ни в армейских полках, а посему данный вариант выглядит весьма сомнительно.

– Не так уж и сомнительно, – ответил я, – так уж получилось, что командир Семеновского полка гвардии майор Степан Андреевич Шепелев – человек, на этой должности достаточно случайный и вследствие этого преданный лично императору, а не кому-то из вельмож. После смерти Петра Великого, и особенно после воцарения Петра Второго, на коне оказались преображенцы, которыми верховодили Долгоруковы. Столица вместе с малолетним императором перебралась обратно в Москву, Преображенский полк последовал за императором, а вот Семеновский полк «забыли» в приходящем в упадок Петербурге. У семеновцев искала поддержки опальная цесаревна Елисавет Петровна, и эту поддержку (пока в неопределенном виде) ей обещали… Тем более что Михаил Михайлович Голицын, единственный человек, который мог приказывать семеновцам (помимо императора), теперь уже точно никому и ничего не прикажет, потому что раскинул мозгами по потолку в сиротском домике все той же Елисавет Петровны.

– Так этому чертову изменщику и надо! – рявкнул было Петр, но потом немного подумал и сменил гнев на милость: – А с семеновцами, брат Серегин, ты это хорошо придумал – люди они верные и не чванливые. Преображенцы, конечно, тоже были хороши, но теперь долгоруковскую заразу из них еще выводить и выводить.

– Государь, – склонив голову, сказал Ушаков, – но как же нам быть, если Семеновский полк квартирует в Петербурхе, а действовать надо в Москве? Пешим маршем не менее двадцати ден пути…