Творец государей

Первым делом нам всем четверым предложили снять наши доспехи и надеть то, что приготовили для нас люди Сергия из рода Сергиев. Обманчивая легкость доспеха заставила нас усомниться в их прочности. Тогда одна из великанш-телохранительниц Сергия предложила де Монбазону, чтобы тот ударил ее кинжалом и убедиться, что эти почти невесомые доспехи дают полную гарантию безопасности. Бедняга вначале колебался, но дама была непреклонна. Потом он все-таки ударил – сначала слегка, потом все сильнее и сильнее, но не смог даже поцарапать странного легкого материла оливкового цвета, который мог быть чем угодно, но только не металлом.

Выступление в поход состоялось после того, как мы, наконец, экипировались в предложенные нам местные доспехи, причем Сергий был настолько щедр, что заявил, что с этого момента все надетое на нас снаряжение становится нашей собственностью. Ну что тут сказать – перед дамами в таких доспехах не пофорсишь, уж больно они невзрачные, но вот на войне, когда зачастую от прочности лат зависит твоя жизнь, ничего лучшего и придумать невозможно. У самого прохода к нам присоединился эскадрон до зубов вооруженных великанш, в полной экипировке элитной тяжелой кавалерии. К моему удивлению, две трети из них оказались беременными, а остальные в недавнем прошлом перенесли тяжелые ранения.

На мой удивленный вопрос Сергий пояснил, что сражаться ни нам, ни им не придется, а сопровождение нам нужно для солидности, и вообще для того, чтобы у тех, кого мы идем приглашать на свою сторону, был светлый образ грядущего будущего. Сначала я не понял, о чем это он говорит, но потом перед нами раскрылся проход, мы проехали вперед, и тут стало уже не до разговоров. Прямо перед нами на той стороне местный колдун-содомит уже вывел в поле и построил свое войско, больше двух тысяч угрюмо молчащих боевых женщин-великанш, сжимавших в мускулистых руках маленькие бронзовые топорики. Я уже думал, что нам сейчас наступит конец, но, как оказалось, это была обдуманная провокация Сергия, пославшего колдуну-содомиту ложный вызов от имени одного из соседей. Ему было нужно, чтобы этот дурак (а разве содомит может быть умным?) вывел в поле и построил свое войско, и тем самым передал бы его нам из рук в руки в целости и сохранности.

При виде противника магическая пятерка сдвинулась поближе друг к другу, и над их головами заиграло едва видимое глазом бледно-фиолетовое сияние. Потом Сергий взмахнул своим мечом, указав его острием куда-то вперед в сторону врага; сорвавшаяся с этого острия фиолетовая искра развернулась в широкий, едва светящийся, фиолетовый полог, который накрыл вражеское войско – и на этом все кончилось. Вражеское войско отказалось воевать и, развернувшись, напало на своих командиров-мучителей, которые частью бежали без оглядки, а частью были забиты и затоптаны насмерть. После этого воинствующие великанши, смешав ряды, остановились в растерянности, опустив вниз свои топорики.

Сергий быстро объяснил, что колдун-содомит накладывал на принадлежавших ему остроухих, в том числе и на воительниц, так называемое заклинание Принуждения, заставляющее их выполнять его приказы. После того как это заклинание было уничтожено заклинанием Нейтрализации, которое создала магическая пятерка Серегина, все рабыни того колдуна освободились, а сам он умер, потому что к нему вернулось все порожденное им зло. Теперь, если я хочу обзавестись своими Верными, я должен выехать вперед и обратиться к ним с мысленным призывом. Те, кто его услышат, сами подойдут ко мне и сложат свое оружие к копытам моего коня. Мне как гостю предоставляется привилегия начать первым, а уж он, Сергий, потом подберет все что осталось.

Содрогнувшись от волнения, я выехал вперед, подумав, что я бы ни за что не стал заниматься такой мерзостью, как посылать на поле боя солдат, которых просто принуждают воевать. Пусть они идут ко мне, и я дам им хорошее содержание, доброго мужа и дворянское достоинство, и если они будут верны мне как вассалы, то я клянусь, что буду верен им как сюзерен. И никакого принуждения, никогда и не под каким соусом. Если они решат покинуть меня, то мне, конечно, будет обидно, но я не скажу ни слова. Если они выберут верность, то я с радостью верну им ее той же монетой. Мой зов был услышан почти сразу – и, шелохнув ряды, великанши сначала поодиночке, а потом и все сразу, медленными шагами двинулись в мою сторону.