Творец счастья

Я тогда только месяц, как дом этот купил, местность еще даже толком не знал, ну и заплутали мы с Мишей темным морозным вечером. Кружили, кружили все по проселкам, да деревушкам, а к дому так и не могли добраться. Как дед мой рассказывал, что в старину бывало: «Леший водит». Так и в тот вечер, будто кто-то специально кругами нас водил.

И вот, «ползем» мы по деревенской заснеженной дороге, спорим с другом. Я Мише: налево надо было. Он мне: направо. Видим, женщина дорогу переходит, притормаживаем, пропускаем. А она на взгорок у обочины забраться пытается. Только на том взгорочке лед, видимо, был, чуть снегом припорошенный. Женщина сделала пару шагов, да как взмахнет руками и на спину заваливаться начинает. Авоськи хозяйственные, что в руках несла, взметнулись над нашим капотом, раскрылись и все содержимое посыпалось, разбиваясь о глянцевый металл. Ну и женщина спиной на капот наш припечаталась.

Мы с Мишей выскочили к ней, испугались, не сломала ли чего. Поди потом докажи, что мы ее не сбили. Она охает, ахает, за спину хватается, а потом на внедорожник наш смотрит и говорит: «Ой, хлопчики, а как же вы машину-то вашу теперь отмоете?»

Мы посмотрели на капот и ужаснулись: там яйца всмятку, вперемешку с молоком, сахаром и сметаной, а сверху еще и мукой все припорошено. Женщина нам сразу средство для мытья посуды посоветовала, мол «жир и сахар отмывает и липкое потом не будет». Стерли мы кое-как это безобразие снегом, ну так, с бОльшего, чтобы «яйцами не светить», и в магазин ближайший поехали. Женщина с нами, ей-то продукты опять покупать. Так и познакомились по дороге. Купили средство, наполнили авоськи Петровны, а она нам дорогу к дому показала. С нами поехала, хотела помочь машину отмывать. Но мы ее на кухню отправили, чего-нибудь приготовить нам перекусить по-быстрому. А она хорошей поварихой оказалась и нам прям царский ужин забацала буквально из ничего. Вот и предложили мы ей тогда работу, а она и согласилась. Ей удобно – до дома десять минут пешком, да и зарплата хорошая, опять же, день ненормированный.

И вот задумываюсь я иногда: а случайности ли все это? Или кто-то этим всем руководит? Приводит в нужное время в нужное место нужных людей…

– Ой, как вкусно! – смачно чавкая, восхищается Катя.

Я тоже уплетаю за обе щеки и киваю, мол «точно, вкусно».

– А я еще люблю блинчики с черникой и сметаной – у-у-у, полный кайф! Мы черничное варенье со сметаной смешиваем – дикость, правда, но вкусно-о-о, – рассказывает Катя, запивая еду ароматным чаем.

– Надо попробовать, – заинтересованно говорит Петровна и ныряет с головой в холодильник, а потом уже оттуда, – сметана есть, а вот черничного варенья нет.

Выбравшись из холодильника, она обещает: «Купим».

А мы, сытые и довольные, благодарим ее за завтрак.

– Вы мне скажите, какой супчик вам на обед приготовить? Щи, борщ или рассольник? – спрашивает Петровна, убирая пустые тарелки со стола.

– Все, что хотите. Уверен, нам все понравится, – отвечаю я и торопливо выхожу из кухни, потому что слышу, где-то наверху разрывается мой мобильный и это Мишин звонок – на его номер у меня установлена мелодия из французского фильма «Такси», его любимого фильма.

Телефон замолкает, когда я, наконец-то, добираюсь до него. Перезваниваю, думая о том, что со стыковкой крыши и моста, видимо, серьезные проблемы и друг звонит по делу.

– Миш, привет, – отзываюсь я на его «Слушаю», – что там у тебя?

– Если можешь, подъедь. Тут на месте надо посоветоваться. Одна голова – хорошо, а две – лучше. По телефону не объяснишь, тут видеть надо.

– Понял. Скоро будем, – отвечаю я, но сам понимаю, что «скоро» может не получиться.

Не хочу оставлять свою Конфетку, хочу взять ее с собой. Но как она отреагирует на Дубравушку? Надо как-то деликатно обговорить с ней этот момент. Согласовать, мля…

Спускаюсь в кухню и застаю интересную картину: две хозяйки у одной плиты склонились над кастрюлькой и что-то там бурно обсуждают насчет «когда именно сыпать крупу». Вижу, что спорят, да так эмоционально, что кастрюлька вот-вот закипит в пылу кулинарных страстей.

– Катюша, нам нужно поговорить, – прерываю я беседу этих несговорчивых хозяюшек.

– Ой, извините, Наталья Петровна, я пойду. И… конечно, у вас опыта больше, так что вы правы, – отступает Катя, признавая победу «опыта» над «горячей молодостью».

– Кстати, Катенька, ваш способ я тоже попробую, – Петровна не спешит принимать лавры победителя. – Посмотрим, может получится лучше, чем по моему рецепту.

Вижу, что консенсус достигнут. Обе дорогие мне женщины дружелюбно улыбаются друг другу. Слава Небесам! Они таки поладят.

***

– Катюш, – начинаю я, усаживая ее себе на колени, когда мы оказываемся в спальне, – видишь ли… это насчет Дубравушки. Я понимаю, что прошлое может давить на … э-э-э… восприятие…

Че-то не клеится у меня разговор. Хм. Как же ей деликатно все объяснить? Вдруг у нее такая душевная травма осталась от той ужасной ночи в моем номере, что она и слышать не захочет о поездке туда снова. Но ведь нам вместе придется бывать там очень часто. И с этим надо как-то решить не затягивая.