Творец счастья

О, мать моя, женщина! Там, в полутемном коридоре, на секунду материализуется образ Эльфийки и мгновенно исчезает. Я, затаив дыхание, широко раскрытыми глазами несколько минут тупо пялюсь в темный проем двери. Что это было? Видение? Опять? Но дверь! Она открылась сама?! Нет, этого не может быть. Не обращая внимания на возню Агнешки, я быстро пересекаю комнату, выхожу в полутемный коридор. Никого.

С треском захлопнув дверь, торопливо иду на выход в холл. Там сейчас многолюдно – одна партия постояльцев, откупавшись в бассейне, покидает здание, а вторая снимает верхнюю одежду и собирается принимать водные процедуры. Ищу в толпе людей Светлану – никого похожего на нее нет.

«Что за хрень вообще? – думаю я по дороге к своему номеру. – Что за видения такие? Неужели я так сильно повредил голову? Может сходить к врачу? Только к какому? К травматологу или к психиатру? Какой врач лечит глюки? Млять! Трындец!»

Набираю номер управляющего:

– Константин, если пани Щетинска будет продолжать скандалить, вызови такси, отправь ее в город в любую гостиницу. Ее скандалы были только чтобы встретиться со мной. А мне это нахрен не надо.

– Какая у тебя интересная знакомая, Михалыч, – хохочет Михайловский.

– Очень навязчивая знакомая. Мне с ней встречаться больше не хочется, – серьезно говорю я, потому что мне не до смеха, мля. – В понедельник после обеда заскочу, проверю ход строительных работ. Все, до встречи.

Забираю вещи из своего номера, сгружаю в машину. Дождь усиливается, становится еще холоднее и я невольно кутаюсь в пиджак. Еще раз бросаю взгляд на здание бассейна, где расположена сауна. Что это такое со мной? Может она уже мертва и приходит ко мне в виде привидения? Чушь какая!

Сажусь в машину и решительно укатываю домой. По пути планирую свой завтрашний день: зависнуть на тренажерах, а после обеда пройтись по магазинам – пора купить новую теплую куртку и еще, может быть, какой-то свитер, а то, едрён-батон, холодно что-то…

Глава 24

Кирилл

В понедельник с утра не каждый может похвастаться бодростью и прекрасным настроением. А я сегодня могу. Сияя счастливой улыбкой, шагаю по коридору в свой кабинет. А все потому, что проведенные с любимой девушкой выходные были просто волшебными. Ну, если не считать незадавшегося знакомства с ее родителями. Хотя, даже этот немного нервный эпизод я вспоминаю с улыбкой. Знаю, что придет время и суровый тесть смягчится. Главное, что на наши нежные отношения с Катей ничто не повлияло.

После планерки работа идет своим чередом, а я, развалившись в кресле, закидываю руки за голову, закрываю глаза и вспоминаю наши нежные ласки, в которых мы тонули, забыв обо всем. Вспоминаю сладкие прикосновения губ, мягкие поглаживания, которые ее пальчики дарили моему возбужденному телу, а потом нетерпеливые жадные объятия и сладостное слияние, когда я проникал в нее, а она принимала, захватывала меня, сжимала и гладила с такой страстью, что мое сердце замирало в потоке нежности.

Я люблю ее. Да, я уже в этом ни на грамм не сомневаюсь. Другие женщины существуют словно в параллельном измерении, которое меня не интересует абсолютно. Мне нужна только моя Конфетка.

Приход Миши прерывает поток моих сладостных воспоминаний. Счастливая улыбка не сходит с моего лица и друг замечает это.

– Приятно видеть тебя довольным и счастливым, – улыбается мой компаньон. – А говорил, что родители нагрянули и застукали.

– Да, – соглашаюсь я, – смешно получилось.

Рассказываю Мише о событиях субботнего утра. А он, представив меня голого с «руками вверх», ржёт в голос, а потом рассказывает мне об инциденте с «гигантским чихуа-хуа». Закатываемся смехом оба.

– Кирилл Иванович, – заходит в кабинет Нина. – Вам обед в кафе заказать с доставкой или сами куда-нибудь сходите? – интересуется она. – Просто в обед я хотела бы мотануться в клинику, буквально на полчасика.

– Закажите нам, Ниночка. Да, Мих? Поедим здесь?

Друг кивает, мол «да».

– А что, Нин, ты заболела? – торможу я секретаршу, готовую уже выскользнуть из кабинета.

– Если токсикоз можно считать болезнью, то да, – улыбается она.

А мы с Мишей от такой новости вскакиваем и бросаемся обнимать и поздравлять нашу работницу.

– Димке расскажу, что вы меня тискаете, – грозится она, – он вас арестует.

А мы действительно рады, потому что семья Смирновых, Димы и Нины, нам реально очень близка. Дима наш друг еще с детства. Вместе ходили в секцию дзюдо, росли в соседних дворах. Даже когда Дима уехал учиться в военное училище, мы были на связи, да и потом, когда он отправился служить куда-то в секретную горячую точку, он находил время и способ связаться с нами и «сказать нам пару ласковых».