Творец сновидений

Я тысячу раз буду не прав, если стану утверждать, что действительно сразу ощутил чье-то зловещее присутствие. Просто, шагая вдоль линии прибоя и вдыхая свежий морской воздух, я почувствовал в груди какую-то тяжесть. Так бывает, когда в тихую летнюю ночь, вы вдруг просыпаетесь без всякого повода от толчка какой-то неопределенной мысли. Вы лежите без движения и думаете, какой черт не дает вам спать, потом слышите многократно усиленный тишиной странный звук в соседней комнате — все в вас напряженно сжимается, а воздух наэлектризован тревогой до предела. Все это вихрем пронеслось в моей голове; по спине, в пальцах рук и ног пробежали мурашки — старый атавистический синдром; ночь стала еще темней и появившийся из морских глубин спрут ужаса пытался дотянуться до меня своими щупальцами…

Стратосферный лайнер прочертил мигающий пунктир над моей головой, почему-то вызвав мысль о метеоре, который может в любой момент пасть на мою голову.

В общем, когда сзади я уловил хруст песка, адреналин мощными потоками уже гнал мою кровь.

При повороте я пригнулся. Правая нога чуть подвернулась и я упал на одно колено. Это меня и выручило. Удар по голове не стал решающим, а только опрокинул меня на правый бок. Мы сцепились уже на песке, стараясь занять ключевую позицию. Борьба велась в полной тишине — крик был бы непозволительной роскошью и бесцельной тратой сил, пляж был пуст. Я бросил ему в глаза горсть песка и тут же нанес удар в пах. Продолжая серию, я прошелся по дюжине не менее чувствительных точек. Но его умение вести бой было выше всяких похвал, реакция была быстрее да и вес значительно превосходил мой.

Может показаться странным, но узнал я его только пять минут спустя — мы уже дрались на мокром песке и под ногами хлюпала вода. Прямым ударом головы он сломал мне нос и вывернул два пальца в то время, когда я пробовал сжать его горло. На его искаженное злобой лицо упал свет луны, я узнал Шендона и понял, что мне придется его убить, иначе его не остановишь. Оглушить — это не поможет. Тю́рьмы и больницы лишь отодвинут новую встречу на неопределенный срок. Он умрет, чтобы я спокойно жил. Думаю, его рассуждения не многим отличались от моих.

Мгновение спустя я почувствовал, как мне в спину упирается что-то твердое и острое. Я дернулся в сторону — если он решил меня убить, не важно, каким способом я это сделаю сам. Главное, успеть опередить.

Он сжал мою голову, чтобы погрузить ее в волну прибоя, в тот момент, когда в моей руке уже лежал камень.

Первый удар пришелся в приподнятое для защиты предплечье. Телепаты, безусловно, имеют превосходство в драке, мгновенно улавливая очередной ход противника. Но страшно, очень страшно — знать и не иметь возможности что-либо сделать. Второй удар раздробил ему левую глазницу. Он ощутил дыхание смерти, и волчий вой пронесся над пляжем. Еще через секунду камень опустился на его висок… Для верности, я нанес удар еще два раза и оттолкнул его в сторону. Камень выскользнул из моих пальцев и упал в воду рядом со мной.

Я долго лежал, волны прилива окатывали меня, я смотрел на звезды, а рядом, в нескольких футах от меня лениво покачивалось тело смертельного врага…

Когда силы вернулись, я обыскал его и нашел пистолет, хорошо отлаженный, с полной обоймой патронов.

Он хотел прикончить меня голыми руками. Он рассчитывал, что у него для этого хватит сил и хотел с риском для себя разделаться со мной именно так. В этом и заключалась его ошибка — он мог спокойно пристрелить меня, стоя за кустами, но голос ненависти звучал громче голоса рассудка. Он мог бы быть самым опасным человеком с которым меня сводила судьба, но… даже с учетом феноменальной памяти он иногда забывал думать головой.

Он был достоин уважения, хотя я сделал бы совсем наоборот. Даже если причина насилия вторгается в сферу эмоций, я никогда не разрешал чувствам диктовать выбор средств.

Полиция была извещена о нападении, и Шендон остался лежать мертвым там, на Земле. В Далласе его превратили в кусочек Пленки, через тридцать дней и она должна была исчезнуть, а вместе с ней и все, что весило теперь меньше унции.

Через несколько дней я стоял на том же самом месте, у пенной кромки, а на противоположном берегу Большого Озера, на другой его стороне пенилась кромка Токийского залива, и я знал — если вы ушли в его воды, то назад вам дороги нет. Звезды мерцали и двоились, словно в набежавшей на глаза слезе, и хотя я духом не ведал — где-то там, возле одной из звезд уже посмеивался некто с отливающей зеленью кожей. Он вышел рыбачить в Залив…

Глава 6

Меня бесила необходимость начинать все заново. Но к бешенству примешивалась и известная доля страха. Один раз, поддавшись эмоциям, Шендон допустил осечку. Второй раз эту ошибку он не повторит. Если он всегда был опасным человеком, то теперь — кое-чем обзаведясь — он становился опасным вдвойне. К тому же, после моего вчерашнего послания Грин-Грину, он знал о моем прибытии на Иллирию.

— Ты усложнил проблему, — сказал я. — Ты и поможешь ее решить.

— Не понимаю.