Твори и вытворяй

В ладонях Кеннета разгорелось сияние портала, я ухватилась за его локоть, погружаясь в теплые волны энергии. Вспышка света, короткое парение, и мы очутились перед аркой входа в клуб. Она переливалась всеми цветами радуги, по бокам ее мерцали очертания непонятных музыкальных инструментов. Если вон та штука – типа тромбон, то боюсь представить, в какую из трех дугообразных труб полагается дуть и как для этого надо изогнуться…

Очереди не было, в зале тоже ни малейшего аншлага. Видимо, легендарные старинные заведения не пользуются большим спросом, а зря. Внутри клуб представлял собой что-то из земных тридцатых годов, витала таинственная и вместе с тем невероятно теплая атмосфера. При этом он не напоминал музей или умелую стилизацию, реально ощущалось, будто нас перенесло машиной времени. Окутанный дымкой полумрак, уютная сцена, на которой музыканты упоенно играли нечто похожее на джаз. А в их «тромбон» трое одновременно дуют! Он огромный, как и рояль с двумя рядами клавиш… Звуки изливались приятные, хоть и непривычные уху. Зал был небольшим и каким-то домашним. Аромат еды, аккуратные столики между тонких колонн. Наш находился в углу, у завешенной раритетными экспонатами стены. Неужели…

– Это он, – Кеннет указал на пожелтевший лист в простой деревянной раме, – чудом сохранившийся оригинал из тетради Эрона Рауха.

– Предусмотрительно ты столик заказал, – ахнула я, всматриваясь в чуть расплывшиеся нотные символы. Затейливо их создатель из прошлого выводил, куда более витиевато, чем в «нагугленных» примерах.

Гостей было немного, только половина столиков занята. Сплошь музыкальные гурманы собрались – глядели на сцену с одухотворенными лицами, не обращая внимания на соседей. Это хорошо, просто замечательно. Прежде чем сесть, я не таясь сфотографировала листок на телефон.

– Отлично, – я проверила, что снимки вышли четкими, – теперь надо найти того, кто бы записанную мелодию сыграл…

– Зачем искать? – Кеннет развернулся к музыкантам. – С ними договорюсь, жди.

Я осталась наедине с экспонатом на стене. Лист висел совсем рядом, я дотронулась до стекла рукой, провела по раме. Не почувствовала ровным счетом ничего… Сколько ни пыталась представить, как Эрон в порыве озарения выводил эти самые ноты, не могла проникнуться воображаемым моментом. Надеюсь, его музыка мне поможет. Нельзя отчаиваться и терять настрой. Наоборот, надо набираться его! Обстановка располагает. В похожей он и жил. Творил, играл в таких клубах, растворялся в написанных им мелодиях. Эрон должен был быть очень крут, раз рабочую руну сумел придумать. Уловлю дух присутствия гения – все сработает, уверена.

Кеннет пропадал недолго, или я слишком залипла на нотный лист. Сел на второй стул и отчитался:

– Сыграют, как только завершат свою часовую программу. А еще я еды заказал, скоро принесут. Сам выбрал, тебе понравится.

От нетерпения я потерла ладони, не зная, чего жду сильнее: музыкальных откровений из прошлого или нормального ужина. Принесли его действительно быстро – столько, что пришлось не есть, а понадкусывать, чтобы попробовать все до того, как наемся до отвала. Эсмирские блюда традиционно отличались кислинкой, которая давно мне полюбилась, а не заставляла досадливо морщиться. Особенно классными были макаронные пельмени с мясом неизвестной, но очень вкусной зверушки. Политые фирменным соусом, они таяли во рту. Я запила их вином для лучшего вдохновения и откинулась на спинку стула, растворяясь в льющихся со сцены звуках. Музыканты играли в таком запале, что даже смотреть на них было удовольствием. Искренне кайфовали от процесса, а слушатели – от того, что те вытворяли. Перед сценой скапливался танцующий народ, постепенно закрывая обзор. Чего им за столиками не сидится…

– Пойдем туда? – предложил Кеннет. – Пока еще есть где встать.

Я взялась за протянутую руку и пошла за ним в толпу, пританцовывая под бодрую композицию. Люди двигались ей в такт, по одному, парочками и тесными, выстроившимися полукругом компаниями. Дымка расползлась по всей сцене и за ее пределами, дивные звуки уносили куда-то далеко, вырывая из времени и пространства. Сердце екало, трепетало, подсказывало верный путь. Мелодия оборвалась резко. Сменилась на тягуче медленную и плавную, присутствующие разбились по парам и закружились. Подстава…

Кеннет осторожно меня обнял, вовлекая в неспешный танец. Его лицо оказалось близко, тянуло прижаться сильнее. Но одновременно что-то останавливало, вынуждая сохранять жалкие сантиметры расстояния. Глаза блуждали по сцене и людям на танцполе, лишь бы не встречаться с единственным взглядом, направленным на меня.

– Я понимаю, – сказал Кеннет спокойно, – тебе нужно время. Если оно вообще поможет.

– Скажешь тоже…

– Ни у кого нет волшебного переключателя. – Его прикосновения в танце стали легкими, почти невесомыми. – Лёна, я вижу, что все испортил. Постараюсь исправить. Но если ты решишь, что не получится, то останемся… ну… друзьями?..