Творя божественное зло

Также медленно и как можно тише они вернулись к краю поляны. Ранкар продолжал мирно спать, скребя лапами землю. Прикинув расстояние, Элли как смогла укрылась в зарослях кустарника, надеясь, что сможет выскочить достаточно быстро. От этого ведь будет зависеть жизнь не только Фея, но и её самой. Фей же, пройдя ещё пяток шарлей, поднял с земли палку побольше. Он замер на мгновение, понимая, какую глупость сейчас творит, но всегда знал, нельзя останавливаться в такой момент. Когда кидаешься головой в омут, медлить нельзя — сомнения не дадут тебе сделать нечто безумное. А именно безумным и был его поступок. Длинная палка пролетела оставшиеся шарли и врезалась точнехонько в глаз ранкару. Ящер вскинулся, открыл глаз, в котором горел хищный и чуждый человеку разум, и уставился на Фея.

Бросок ранкара был столь стремительным, что Фею показалось, будто ящер просто оказался рядом с ним. Тело среагировало раньше разума, спасая юноше жизнь. Почти упал влево за мгновение до того, как зубы ранкара клацнули меньше чем в соле от него. Однако даже в таком положении Фей не отказался от безумной идеи — если не раздразнить ранкара как следует, Элли не сможет попасть тому в брюхо. И тогда им обоим крышка.

Фей ударил ногой снизу вверх — стопа врезалась в по счастью плотно сомкнутые зубы ранкара. Никакого вреда нанести не удалось, но тем не менее потом юноша считал этот удар удачным. Взбешённый наглостью жалкой букашки, какой Фей казался ранкару, ящер выпрямился во весь свой немалый рост, и оглушительно зарычал, окатив юношу волной липкой воняющие падалью слюны. В этот момент он стал идеальной мишенью для Элли.

Она выскочила из кустов, не обращая внимания на треск одежды и то, что левый рукав стал куда свободнее. Трижды Элли нажала на спусковой крючок — и ни одна из двенадцатимиллиметровых пуль не прошла мимо. Первая врезалась прямо в грудь ранкару, превратив его рёбра и лёгкие в кровавую кашу. Вторая прошла чуть левее и почти оторвала ему переднюю лапу. Третья же ударила выше — в шею, и едва не оторвала ящеру голову.

Ранкар попытался зареветь, но на горле его вспух здоровенный кровавый пузырь. Ящер издал хлюпающий звук, и повалился вперёд. Фей едва успел убраться с пути валящейся на него туши.

— Бежим! — выкрикнул Фей, видя, что Элли замешкалась.

Девушка не была готова к тому, что всего трёх пуль из «Правосудия» хватит, чтобы прикончить такого монстра. Когда стреляла в лесных эльфов и пули разрывали их тела, проделывая дыры, куда легко можно просунуть кулак, она не представляла настоящей мощи оружия.

— Скорее! — крикнул юноша. — Сейчас тут будет половина леса!

Фею пришлось схватить её за руку и тащить за собой первые несколько шагов. Элли быстро пришла в себя, сунула пистолет в кобуру и последовала за ними, не отставая.

Фей торопился, понимая, что, почуяв кровь ранкара на поляну сбегутся другие ящеры, чтобы поделить освободившуюся территорию. А оказаться на месте побоища этих монстров у юноши не было ни малейшего желания.

Они проскочили поляну и побежали дальше. Старая колея тянулась до самого края леса. Юноша и девушка бежали по ней, почти не спотыкаясь. Кустарник тут не успел разрастись и лишь трава привычно хватала за ноги. Но на это и Элли, и Фей уже почти не обращали внимания.

Как бы ни были хорошо тренированы Фей с Элли, бежать до самого края леса они не смогли. Минут через десять они перешли на быстрый шаг, и старались поддерживать темп. Лёгкие жгло, ноги наливались свинцом, но они не сбавляли шага, понимая, что должны как можно скорее убраться подальше от поляны с издыхающим ранкаром. Раздавшиеся вскоре звуки — утробный вой других ящеров — лишь подстегнули юношу с девушкой. Проверять станут их преследовать или нет, оба совершенно не горели желанием.

Что заставило одного из ранкаров погнаться за ними, Фей с Элли не знали. Может быть, колоссальным ящером двигало желание отомстить за сородича — взгляд ранкара подсказал Фею, что те отнюдь не безмозглые монстры. Жестокий разум хладнокровного хищника светился в глазах ящера, куда юноше довелось заглянуть полчаса назад. Такой запросто мог быть и мстительным. А может быть ранкар почуял кровь сородича, что обильно полила Фея, и посчитал его детёнышем, которого можно сожрать. Или же он просто отреагировал на быстрое движение в зарослях, а запах крови и близкая драка распалили его достаточно, чтобы погнаться за любой добычей. Или это просто был очень агрессивный самец, готовый рвать кого угодно, лишь бы утолить свою жажду насилия.

Как бы то ни было, но когда до края Чернолунного оставалось всего-ничего, Фей и Элли услышали, как за их спинам трещит кустарник. Оба не сговариваясь сорвались на бег, не думая о наливающихся свинцом ногах и боли в лёгких. Страх и инстинкт самосохранения подгоняли их, заставляя позабыть о накопившейся усталости.