Творящее слово

Очевидно, таким образом, что то, что мы зовем Гвура, Цимцум или Сокрытием Б-жественного — не представляет собой чистого отрицания. Это не только не тьма и пустота, но это качество несет в себе особую милость, свою собственную спасительную силу. Иначе бы Хесед, проявление Б-жественного, разрушила бы мир своим светом. Поэтому возможно говорить о качестве отдачи изобилия (Хесед), которое спасает, ограничивая, скрывая Б-жественную мощь, и, наоборот, о качестве сокрытия, сжатия, о Цимцум, которое приносит благоволение.

Иными словами, мы не можем воспринимать сфирот как слепые силы, подобные силам природы. Каждая из них сама ставит перед собой цель и побуждение. Кроме того, они не являются изолированными. Наоборот, Гвура может быть средством для Хесед, а Хесед — орудием качества Гвура. Чтобы мир существовал, две эти стороны должны действовать в сочетании. Они соединены у корня, они растут из одного и того же источника, и между ними нет принципиального противоречия.

Мы приближаемся к идее, стоящей за противоречивыми фразами вроде (Ишаягу [Исайя], 45:7): Я образую свет и творю тьму; Я создаю мир и произвожу зло. Идея, что один и тот же Б-г творит и добро и зло, не отменяет того, что это отдельные и противоположные элементы. Каждый из них действует отдельно, по своим правилам, в принципиальном противопоставлении одно другому. А факт, что Гвура может быть сосудом для Хесед, только указывает на их происхождение из одного корня. В повседневной жизни также возможно указать на такие комбинации, в которых Хесед и Гвура служат друг для друга каналами. Если родители будут давать детям все, что они пожелают (акт Хесед}, то такая либеральность (которая испортит детей) может превратиться в большое зло, в сокрытие Б-жественной милости. С другой стороны, реакция на наказание может быть из сферы блага и милости не только в смысле результатов, но даже и в смысле ощущений. Например, есть саркастическое замечание, что наказание змея в Эдемском саду было большим даром для него, ведь теперь он может питаться одним прахом земным, ему не надо бороться, чтобы выжить, у него всегда есть все необходимое. Ответ гласит, что именно в этом сила Б-жественного суда, изреченного над змеем: Я даю тебе всю пищу в мире, и ты можешь уйти проклятым — Я не хочу, чтобы ты обратился ко Мне за чем-нибудь еще. Так переплетены сторона Хесед в Гвура, сторона Гвура в Хесед. Все в мире — сочетание. Качества растут из одного корня, и ничто в человеке не может быть чистым воплощением Хесед, Гвура или другого качества. Все проявления смешаны. В природе не так перемешаны разные силы. Мы легко различаем силы притяжения от сил отталкивания и т. д. Мы видим, как объекты перемещаются, а животные — меняют свои привычки, повинуясь конкретным, слепым, механическим влияниям.

Суть веры в том, что Ѓавайя [YHVH] есть Элоким (Б-г) и что это одно и то же. Дело не в том, что Нечто имеет два имени; дело в двух разных способах Б-жественного проявления. Сказано, что человек должен произносить благословения при происходящих с ним несчастьях так же, как произносит их в счастливые моменты. Более того, это надо делать с той же искренностью. В благословении человек восхваляет и прославляет Б-га, и, когда он говорит Благословен Ты, Чьи поступки и суд справедливы в ответ на какой-то удар рока, смысл должен быть таков же, как при произнесении благословения Приводящий вечер. Иначе говоря, как мы благословляем неизбежное наступление темноты вечером, так же благословляем и несчастье. И то и другое событие имеет свои определенные благословения. Благословляя таким образом, человек по идее должен воспринять сторону Элоким (как Гвура) внутри Хесед, принять, что и это есть откровение Б-жественного. Возможно, говорить об откровении неточно, скорее — о проявлении через сокрытие. Это другая сторона чудесного проявления через Б-жественное откровение. Ни в том, ни в другом случае нельзя говорить об отсутствии Б-га, а лишь о разных формах Его присутствия — во тьме, как в свете, во зле, как во благе.

На самом деле единственное зло, в котором нет благословения, — это человеческое зло, чистая злоба. Вот это настоящее сокрытие Б-жественного лица, отсутствие Б-га. Человеческое зло есть сокрытие Б-жественного лица в том смысле, что человек не видит Его. Например, в Писании перечислены чистые и нечистые животные. В нечистых животных нет ничего дурного. Свинья вовсе не плоха, пока она свинья. Она становится плоха, когда я ее ем, и тогда она превращается в абсолютное зло. До этого момента она не хуже и не лучше других Б-жьих тварей. Единственное настоящее зло может сотворить человек, когда он разрушает Б-жественный порядок.

Теперь мы приближаемся к теме смерти, или, по крайней мере, к человеческой проблеме смерти как зла. Из разнообразных комментариев на Писание мы можем заключить, что смерть — это отделение души от тела. Это может быть частью вселенской реальности, а может быть проявлением реальности зла.