Творящие любовь

Теперь, стоя у дороги, крестьянин больше не считал себя ни богатым, ни счастливым. Его жена — он почти нес ее многие мили — отдыхала у него за спиной, прислонившись к дереву. Дарио присматривал за ней. Паоло чувствовал такое же опустошение, какое царило вокруг него на расстрелянной, истерзанной войной земле. Двумя ночами раньше, в самый разгар обстрела, его жене подошло время рожать. Казалось, еще секунду назад она стояла у печи, выпекая хлеб, и вдруг ноги перестали держать ее. Невозможно было найти ни доктора, ни повитуху, и Адриана чувствовала себя плохо, горя в огне лихорадки. Рожденный ею ребенок умер через час. А женщина так бредила, что до ее сознания даже не дошла происшедшая трагедия. Паоло, уверенный в том, что жена тоже вот-вот умрет, ощутил себя испуганным и беспомощным. Он не мог себе представить жизни без своей любимой Адрианы.

Когда Паоло услышал цокот лошадиных копыт и шум приближающейся повозки, он затаил дыхание. Неужели удача все-таки не совсем отвернулась от него? С нарастающим беспокойством крестьянин ждал, пока колымага появится из-за поворота, потом сразу же кинулся к ней.

— Прошу вас, — отчаянно взмолился он, — моя жена очень больна. Я боюсь, что она того гляди умрет. Не сжалитесь ли вы над ней и не возьмете ли ее в повозку?

— А идти она не может? — резко поинтересовался возница.

— Нет, она слишком слаба. Я почти нес ее многие километры. Она так больна, что почти не может двигаться.

— Тогда тебе просто повезло, — сказал ему мужчина, указывая на холм и на темнеющий в слабом лунном свете монастырь. — Мы едем к сестрам. Мы слышали, что они превратили монастырь в госпиталь.

Паоло почувствовал прилив надежды.

— Значит, вы возьмете мою жену? — взмолился он.

Возница колебался.

— Только если кто-нибудь из сидящих в повозке согласится пойти пешком.

На какое-то мгновение Антонио ди Фонтанези овладело искушение приказать Марчелле выйти из повозки, но другая женщина вызвалась идти пешком. Князь подумал, что ему здорово повезло, что его жена не пойдет рядом с ним.

Как только освободилось место для Адрианы Вигано, отец Одони помог Паоло поднять крупную женщину наверх.

Когда его возлюбленная Адриана оказалась в повозке и вся процессия направилась вверх по холму к монастырю, Паоло еще раз подумал о том, насколько ему повезло. Может быть, только лишь может быть, все еще обернется к лучшему. Его больную жену везут в монастырь. Сын пережил войну. А под полой его куртки — две буханки хлеба, испеченного Адрианой перед тем, как начались роды. Они одеты, в монастыре им помогут, да еще у него хватило предусмотрительности прихватить с собой немного еды. Чего еще остается желать человеку?

Антонио, отец Одони, Паоло, малыш Дарио и женщина, добровольно спустившаяся с повозки, шли рядом с медленно двигающейся колымагой. Все ослабли, и равномерный подъем в гору отнимал силы. Молчание нарушил Паоло Вигано. Он заметил, что Антонио все время прислушивается к тому, что происходит в свертке, который он нес в руках.

Крестьянин похлопал князя по плечу.

— Что это вы там несете такое закутанное?

Не останавливаясь ни на минуту, Антонио приподнял полу пиджака. В лунном свете малышка казалась бледной и безжизненной.

— Это дочь моего сына, — грустно пояснил Антонио. — Что-то случилось с ее матерью. Может быть, она ранена, а может, и убита. Возможно, мы никогда этого не узнаем. У матери не оказалось молока. Она вышла из укрытия во время обстрела, чтобы найти еду ребенку, но так и не вернулась. А теперь я боюсь, что малютка умрет с голоду.

Паоло горестно покачал головой.

— Моя жена тоже только что родила, — сочувственно проговорил он. — Тоже была девочка, но она умерла. — Паоло задохнулся. — Сейчас я боюсь, что жена тоже умрет. Хорошо еще, что Адриана в бреду и не понимает, что дочурка, которую она носила, умерла.

— Не представляю, что мне делать, — прошептал Антонио. — Если у сестер нет молока…

Вдруг Паоло наклонился к свертку в руках у князя.

— Дайте-ка мне ребенка, — возбужденно заговорил он. — Я уверен, что у моей жены, несмотря на болезнь, груди полны молока.

Антонио сначала удивленно уставился на него, потом быстро протянул малышку крестьянину.

— Остановись-ка на минутку, — окликнул Паоло возницу, потом торопливо подошел к повозке, вскарабкался по откидному борту и нагнулся к жене.

Адриана лежала на спине, ее лицо покрывал обильный пот. Он коснулся ее лба — холодный как лед. Паоло расстегнул ей блузку и высвободил тяжелую, налитую грудь. Антонио последовал за ним и теперь наблюдал, как инстинкт возвращает ребенка к жизни. Девочка жадно схватила сосок и начала сосать молоко из полной груди Адрианы Вигано.

— Ты только посмотри, — пробормотал Паоло со слезами на глазах. Ему было грустно, и в то же время радость переполняла его. Он плакал по своему умершему ребенку, но потом вытер слезы и гордо улыбнулся — его больная жена, даже не подозревая об этом, спасла жизнь другой девочке.

«Пути Господни и вправду неисповедимы», — подумал Паоло. Все-таки Всевышний не совсем отвернулся от них. Посреди трагедии Господь продолжал творить чудеса.