Творимая легенда

– Мальчишка, как ты смеешь!

Ударила легонько по щеке. Астольф стоял перед нею жалкий и красный. Она засмеялась. Сказала:

– Знающему тайну прощается многое. Но знающий тайну должен быть скромен.

Глава сорок шестая

Маркиза Элеонора Аринас решилась еще раз свести принца Танкреда и Имогену. Кстати, было полезно познакомить Танкреда с банкиром Эдуардом Лилиенфельдом, очень богатым человеком с очень темною репутациею. Про него говорили, что прошлое его преступно. Имя его связывали с какими-то скандальными приключениями в Конго. Уверяли, что он разжился на торговле черными рабами. Но все это не мешало ему прочно обосноваться в здешнем обществе и завязать более или менее тесные связи со многими в парламентски-деляческих кругах. Теперь он жаждал связей в высшем свете и мечтал о баронском титуле. Элеонора не постеснялась взять с него крупный куртаж за содействие.

И вот на ближайший свой вечер она пригласила, кроме многих, принца Танкреда, маркиза Мелладо с его дочерью и Лилиенфельда. Были приглашены собственно для Танкреда еще некоторые лица: английский посланник, с которым Танкред был дружен, и знаменитейший в том государстве поэт, который недавно написал поэму о викингах и желал поднести Танкреду экземпляр этой книги, только что вышедшей из печати.

Принц Танкред отправился к Элеоноре охотно.

Салон маркизы Аринас пользовался в столице своеобразною славою, и блистательною, и в то же время несколько подозрительною. Попасть в него первый раз считалось интересно и лестно. Бывать у нее считалось прилично очень, но только чтобы не часто. Вопрос – Неужели вы не бываете у маркизы Аринас? – был обиден для самолюбия. Слова – Ее всегда встретишь у маркизы Аринас, – бросали тень на репутацию светской женщины.

На вторники маркизы Аринас собиралось всегда очень блестящее общество и настолько разнообразное, насколько это возможно было для того, чтобы оно все же оставалось аристократическим. Преобладали носители древних фамилий, и с ними смешивались министры и влиятельные парламентарии, владельцы очень крупных состояний и знаменитые своими талантами люди. Выбор этих всех, чуждых старой знати лиц делался всегда очень строго и всегда с определенным расчетом. Нигде так удобно и прилично не устраивались деловые встречи, как у маркизы Элеоноры.

На обеды и вечера маркизы Аринас принимались приглашения и королевами, – один обед и один бал в течение каждого сезона. В салоне же Элеоноры уже не раз устраивались встречи принца Танкреда с его любовницами. И каждый раз на вечере маркизы Элеоноры бывала какая-нибудь приманка, – пел знаменитый итальянец, декламировала великая актриса, гипнотизер показывал свои удивительные фокусы.

Танкред спросил:

– Чем же вы нас порадуете сегодня, дорогая маркиза?

Она улыбнулась загадочно и отвечала:

– Только танцем. А пока гадание, – гадалка с Востока, из ваших любимых стран.

– Чувствую, что сегодня у вас интересная программа, – сказал принц Танкред.

– Так вот, ваше высочество, не хотите ли погадать?

– Очень охотно.

– Я вас провожу, но только до двери.

– Почему так мало?

– Она требует строгой тайны.

Через анфилады многолюдных и шумных зал подошли к двери, завешенной тяжелою темною портьерою. Принц Танкред вошел один в полуосвещенную комнату.

На полу лежали темные, пестрые ковры. В глубине комнаты несколько ступенек вели на небольшое возвышение, заставленное цветами, так что едва оставалось место для двоих. На узком высоком стуле – что-то вроде треножника – сидела черномазая красавица цыганка, помахивая не достающими до полу тонкими, темными ногами, на щиколотках которых, лениво скрещенных, позвякивали один о другой два золотых обруча. Ее слишком красные губы улыбались равнодушно и мудро, и равнодушно смотрели, полусонно и жутко, ее глаза, странно большие, с неподвижно страстным черным блеском. На ней была белая тонкая сорочка, красная короткая юбка и черный платок.

Танкред взошел на ступеньки.

– Здравствуй, милая.

– Здравствуй, – тихим, низким голосом отвечала цыганка.

– Что же ты мне предскажешь?

– А мне что ж! Что с тобою будет, то и скажу.

– Хорошо или худо?

Цыганка пожала плечами, вздохнула и сказала тихо:

– Кто что ищет, тот то и находит. Дай руку. Левую.

Долго смотрела. Засмеялась гудящим тихо смехом. Заговорила нараспев:

– О, ты будешь великий и знаменитый человек. Воевать будешь, – победишь. Многие мирно тебе покорятся. В большом городе, в древнем, в громадном соборе, седой первосвященник возложит на тебя корону, и она будет золотая и железная, и блеск ее алмазов нестерпим будет для взоров. Кто же ты, дивный человек, которого так возлюбила суровая ко многим судьба? На тебе простая черная одежда, но ты не банкир, хотя и будешь богат, и не министр, – хотя и подаешь людям мудрые советы. Скажи же мне свое имя, чтобы я знала, как будут звать императора; увенчанного в вечном городе.

Танкред отвечал шарлатанке:

– Меня зовут Танкред. И это правда, что я – не банкир и не министр. Я – генерал.

На лице цыганки ничто не изменилось, и ярко-красные губы ее двигались, как во сне, когда она говорила: