Творимая легенда

И ушла. Филиппо Меччио остался один в павильоне, где был розовый полумрак, молчание таилось и прохлада. Нежно дрожало в воздухе что-то, словно пел в вышине невидимый хор эфирными голосами. Где-то близко лепетала влажная, брызгая, струя фонтана. Небо сквозь высокие окна мерцало оранжевым сводом, бросая золотистые блики на глубокую зелень деревьев сада и на голубые кисти агератумов.

Филиппо Меччио задумался и не услышал легкого на песке аллеи шелеста шагов королевы Ортруды и Афры. Они вошли в павильон обе, тихие, и глубокий, золотой голос Афры назвал негромко его имя. Филиппо Меччио встал. Афра представила его королеве и ушла.

Королева Ортруда и Филиппо Меччио остались одни. Привычным движением тонкой руки королева Ортруда указала Филиппу Меччио легкий белый стул у окна и сама села недалеко. Было легкое замешательство. Ни Ортруда, ни Филиппо Меччио не нашли сразу, что сказать, и молча смотрели друг на друга. Наконец королева Ортруда сказала:

– Я хотела вас видеть, господин Меччио, или, вернее, слышать.

Филиппо Меччио молча поклонился. Королева Ортруда продолжала:

– Я бы хотела услышать от вас, господин Меччио, что побуждает вас действовать так непримиримо и так враждебно относиться к современному строю. Я надеюсь, что вы будете со мною совершенно откровенны.

Филиппо Меччио сказал с обычною своею уверенностью:

– Мне легко будет оправдать надежду вашего величества, – я никогда не говорю иначе как откровенно.

Королева Ортруда улыбнулась и сказала:

– Я вас слушаю, господин Меччио. Если вы будете говорить мне так же откровенно, как вы говорите вашим обычным, восторженным слушательницам, то и я, как любая из них, так же внимательно выслушаю вас. Хотя, может быть, и не решусь аплодировать.

Филиппо Меччио говорил долго. Сегодня он был особенно красноречив, но хотя он и старался здесь отрешиться от приемов митингового оратора, это ему плохо удавалось, и его пафос казался иногда излишним в этих красивых стенах, расписанных легкими фресками, перед этою спокойно-внимательною женщиною, привыкшею к бесстрастному обсуждению государственных вопросов.

Наконец Филиппо Меччио замолчал. Королева Ортруда задумалась. Спросила:

– Вы хотите республики?

Филиппо Меччио спокойно отвечал:

– Да, государыня.

Королева Ортруда спросила:

– Разве для народа не все равно, какая форма правления в государстве?

И так же спокойно ответил Филиппо Меччио:

– Не совсем все равно.

Королева Ортруда говорила:

– Мне кажется, что вы, господин Меччио, очень ошибаетесь в самом основном. Вы соединяете социализм с республикою и с революциею. Но ведь социализм есть результат чисто хозяйственных явлений.

Филиппо Меччио сказал:

– Мы сделаем из республики предисловие к социалистическому строю.

– Вы думаете, – спросила королева Ортруда, – что завоевание республики может улучшить жизненное положение пролетариата?

Филиппо Меччио отвечал:

– Конечно, нет. Но республика даст более удобную почву для завоевания социального строя, и вот почему.

Филиппо Меччио аргументировал долго и остроумно. Королева Ортруда выслушала его внимательно. Улыбнулась. Аргументы слабые, как и все другие аргументы! Она сказала решительно:

– А я вам все-таки говорю, господин Меччио, – не учреждайте республики. Это ни к чему не приведет. Никакие написанные на бумаге права не придадут силы слабому.

Филиппо Меччио возразил:

– Мы хотим повторить опыт, который в других странах бывал иногда удачен. Богатые чужим опытом, мы постараемся избежать чужих ошибок.

Королева Ортруда сказала:

– Вы знаете сами, господин Меччио, что во многих случаях республика бывает только замаскированною монархиею.

Филиппо Меччио спокойно ответил:

– Мы позаботимся о том, чтобы этого не было.

Королева Ортруда говорила:

– В лучшем случае это будет рабская зависимость немногих сильных, которые часто правы, от большинства слабых, которое почти всегда ошибается.

– Это все-таки лучше, – возразил Филиппо Меччио, – чем рабская зависимость большинства, у которого свои интересы в единении масс, от немногих, интерес которых в господстве над массами.

– Интерес всякого человека в господстве, – сказала королева Ортруда. – Но господствуют только сильные. Они и законы дают, и права устанавливают. Только в силе – основание всякого права. Если великодушие сильных наделит слабого правами, как он сможет этими правами воспользоваться?

– Что же делать слабым? – спросил Филиппо Меччио.

– Умирать, – тихо ответила королева Ортруда.

Она помолчала немного и продолжала:

– Я скоро умру. Престол мой будет праздным. Изберите опять короля, человека, не рожденного царствовать, но достойного этой доли. Изберите гения, поэта, – из иной, далекой страны, – хоть из Америки или из России.

Филиппо Меччио спокойно возразил:

– Мы предпочтем республику.

Долго еще они говорили. О разном. Королева Ортруда упомянула имя Карла Реймерса. Филиппо Меччио спокойно сказал:

– Карл Реймерс обманывает вас, государыня. Как и многие другие.

Чувство, похожее на мгновенный испуг, охватило королеву Ортруду. Она спросила:

– А вы знакомы с Карлом Реймерсом?

– Да, мы с ним встречаемся иногда, – сказал Филиппо Меччио.